Преступление коммуниста

Профессор химии пробормотал какую-то формулу, начинавшуюся с «сульфата» и заканчивавшуюся «селеном», совершенно непонятную для обоих слушателей. Потом он с усталым видом отошел в сторону и опустился на скамью под солнцем, закрыл глаза и с терпеливым смирением подставил свое широкое лицо солнечным лучам.

В этот момент лужайку стремительно пересекла фигура, двигавшаяся прямо и быстро, как пуля. Отец Браун узнал аккуратную черную одежду и хитроумную собачью физиономию полицейского врача, с которым он раньше встречался в бедных кварталах города. Он был первым из официальных лиц, прибывших к месту трагедии.

– Послушайте, – обратился ректор к священнику, прежде чем врач приблизился на расстояние слышимости. – Я должен кое-что узнать. Вы действительно считаете, что коммунизм представляет реальную опасность и ведет к преступлениям?

– Да, – ответил отец Браун с мрачной улыбкой. – Я слежу за распространением некоторых коммунистических методов и влияний, и, в определенном смысле, это коммунистическое преступление.

– Спасибо, – сказал ректор. – Тогда я должен немедленно уйти и кое-что выяснить. Скажите полицейским, что я вернусь через десять минут.

Ректор исчез в одной из тюдоровских арок почти в тот момент, когда полицейский врач подошел к столу и жизнерадостно поздоровался с отцом Брауном. По предложению последнего они заняли места за злосчастным столом. Доктор Блейк бросил резкий и подозрительный взгляд на крупную, вялую фигуру химика, который, по-видимому, задремал на скамейке поодаль. Отец Браун вкратце рассказал, кто такой профессор и что им удалось узнать от него, а врач молча слушал, одновременно занимаясь предварительным осмотром трупов. Естественно, он больше интересовался мертвыми телами, чем косвенными обстоятельствами, но одна деталь вдруг отвлекла его от анатомических изысканий.

– Как вы сказали, над чем работал профессор? – спросил он.

Отец Браун терпеливо повторил непонятную ему химическую формулу.

– Что? – восклицание доктора Блейка прозвучало как пистолетный выстрел. – Черт возьми, но это ужасно!

– Потому что это яд? – поинтересовался отец Браун.

– Потому что это бессмыслица, – ответил доктор Блейк. – Это просто ерунда. Профессор – довольно известный химик. Почему знаменитый химик намеренно городит чепуху?

– Думаю, я могу ответить на этот вопрос, – кротко сказал отец Браун. – Он городит чепуху, потому что лжет. Он что-то скрывает, и ему особенно хотелось скрыть это от двух людей, которых вы видите перед собой, и их представителей.

Доктор отвел взгляд от двух мертвых тел и посмотрел на почти неестественно неподвижную фигуру известного химика. Должно быть, он заснул; порхавшая по саду бабочка опустилась на него, отчего он стал еще больше похож на каменного идола. Крупные складки его лягушачьего лица напоминали врачу свисающие складки шкуры носорога.

– Да, – очень тихо добавил отец Браун. – Он дурной человек.

– Черт бы побрал все это! – воскликнул доктор, внезапно тронутый до глубины души. – Вы хотите сказать, что такой великий ученый причастен к убийству?

– Придирчивые критики могли бы обвинить его в убийстве, – бесстрастно отозвался священник. – Мне самому не слишком нравятся люди, замешанные в подобных убийствах. Но гораздо важнее моя уверенность в том, что эти бедняги принадлежали к числу его придирчивых критиков.

– Вы имеете в виду, что они раскрыли его секрет и он заставил их замолчать? – нахмурившись, спросил Блейк. – Но что это был за секрет? Как можно убить двух людей в таком заметном месте?

– Я уже выдал вам его секрет, – сказал священник. – Это секрет души. Он дурной человек. Ради всего святого, не подумайте, будто я говорю это из-за того, что мы с ним принадлежим к противоположным школам или традициям. У меня много друзей в научных кругах, и большинство из них отличается героическим бескорыстием. Даже о самых закоренелых скептиках можно сказать, что они иррационально бескорыстны. Но время от времени попадаются материалисты, в самом животном смысле этого слова. Повторяю, он плохой человек. Гораздо хуже, чем… – отец Браун сделал паузу, чтобы подобрать нужное слово.

– Гораздо хуже, чем коммунист? – предположил его собеседник.

– Нет, – ответил отец Браун. – Я имел в виду, гораздо хуже, чем убийца.

Он встал с рассеянным видом, словно не замечая изумленного взгляда собеседника.

– Но разве вы не считаете, что этот Уодхэм и является убийцей? – наконец спросил Блейк.

– О нет, – уже более добродушно ответил священник. – Убийца вызывает гораздо большую симпатию и понимание. По крайней мере, он был в отчаянии, а внезапная вспышка ярости может служить смягчающим обстоятельством.

– Значит, вы считаете, что это все-таки был коммунист? – воскликнул доктор.