Преступление начинается с вешалки

В сущности, искать в нагромождении разных банок, склянок, обрывков кожи и прочей ветоши старые ботинки, на которых, кстати, вовсе не написано, что они принадлежали именно Оксане, это все равно что искать иголку в стоге сена. Но шанс, пусть и небольшой, это все-таки шанс, и нужно было постараться его использовать.

С ослиным упрямством я методично перебирала мусор, который был свален под столами, начав от угла, ближайшего к двери в нашу каморку, и ни минуты не сомневаясь в том, что, если понадобится, я пройду таким образом весь периметр нашего огромного цеха.

Видимо, благодаря этой твердой уверенности и несгибаемой решимости судьба на этот раз была благосклонна ко мне и не заставила ждать слишком долго. Уже минут через двадцать, отодвинув очередной кулек, наполненный чем-то загадочным, я увидела пару ботинок, скромно и непритязательно стоявших в ожидании, когда я их обнаружу.

Это было что-то вроде полусапожек с очень коротким голенищем и без каблука.

Завладев своей добычей, я заперлась в нашей комнатушке, чтобы спокойно, не опасаясь неожиданного вторжения, сравнить свои подошвы с подошвами Оксаны.

Первый, поверхностный взгляд на подошвы найденных мной ботинок только доказывал остроумие и изобретательность неизвестного злодея. Подошвы выглядели совершенно обычно и так же, как и подошвы моих рабочих башмаков, имели лишь тонкий налет обычной грязи, которая образуется на обуви при хождении.

Незримое дополнение я обнаружила, лишь когда взяла нож, которым мы резали трафареты, и, слегка его прижав, провела им по подошве. Как и ожидалось, из-под лезвия тут же показался точно такой же белесоватый соскоб, какой я обнаружила на своих башмаках.

Это окончательно и бесповоротно убедило меня в правильности моих недавних предположений.

Теперь, приглядевшись внимательнее и уже зная, на что именно нужно смотреть, я нашла на подошвах четырех ботинок, имевшихся в моем распоряжении, особенности и различия.

Делая ножичком небольшие царапины, чтобы различить, в каких местах подошвы смазаны парафином, а где свободны от него, я видела, что покрытие на моей обуви было нанесено как попало, местами густо, а местами совсем отсутствовало. А вот подошвы ботинок Оксаны были смазаны аккуратно, ровным слоем, который везде имел практически одинаковую толщину.

Интересно, с чем связана эта разница? Почему над подошвами Оксаны злодей работал так прилежно, а мои измазал как пришлось? Торопился, опасаясь, что его застанут за этим занятием? Или…

И тут на меня в очередной раз снизошло озарение. Я вдруг сообразила, что на самом-то деле никакого злодея не было. Никто не смазывал мои ботинки никакой свечкой, и вся проблема состояла только в моей собственной невнимательности и в нежелании смотреть под ноги после трудного рабочего дня.

Свечи мы иногда использовали в работе, причем именно в расплавленном виде. Когда нужно было оставить часть поверхности незакрашенной, а использовать бумагу было неудобно, мы плавили свечку и заполняли нужные места парафином. После использования огрызки этих свечей бросали где попало, так что было бы совсем неудивительно, если бы какой-нибудь кусочек оказался на полу. Наверняка так и вышло. Видимо, я просто наступила на растаявшую под необычайно жарким сентябрьским солнцем свечку и сама этого не заметила.

Еще раз рассмотрев расположение прозрачного вещества на своих подошвах, я окончательно убедилась, что в отношении меня подозревать чей-либо злой умысел было бы в корне неправильно. Неровное распределение парафина, наличие множества чистых фрагментов – все это с очевидностью говорило о том, что в своих бедах я виновата сама.

А я то… Чего только не передумала, на кого только не возводила напраслины! Да, хороша… Меня охватило непреодолимое желание немедленно бежать куда-то и просить у кого-то прощения.

Однако на самом пике покаянного порыва меня вдруг остановила мысль, что у Оксаны-то ботинки, несомненно, испачканы парафином намеренно.

Снова взяв в руки ее ботинок, я внимательно всмотрелась в расположение воскообразной массы. Да, совершенно очевидно, что здесь имело место чужое воздействие. Сделав ножичком контрольные царапины, я обнаружила, что парафин нанесен вовсе не как попало, а в виде двух аккуратных кружков, расположенных на ступне и на пятке.

«Соображает, подлец, – со злостью думала я, – серединку не стал мазать, знает, что на нее почти нет нагрузки. А на пятке и ступне парафин быстро растопчется, так что кто не знает, что именно искать, даже и посмотрев на подошву, не определит, что она была испачкана намеренно. Если вообще обнаружит там этот парафин. Скажут, наступила, мол, девушка на свечку, с кем не бывает. Кто угодно может наступить, даже самый гениальный частный сыщик от этого не застрахован. Кстати, где это меня угораздило вляпаться?»