Преступление по нотам

Иногда очень полезно прикинуться тумбочкой, которую никто не стесняется и в присутствии которой обсуждаются очень важные дела.

Так и получилось на этот раз.

Из фраз, которыми обменивались полицейские, Валентина Петровна поняла, что родной брат этой домашней обувки Максима Сергеевича совсем недавно был найден на крыше дома Агнии Захаровны. И именно с этой крыши и даже конкретно с этого места и был произведен выстрел, унесший ее жизнь.

— Значит, одну тапку подозреваемый оставил на крыше, другую забыл тут. Оформляем!

Валентина Петровна машинально подписала то, что ей подсунули. Она даже не очень-то вчитывалась в строчки.

Может, и напрасно, потому что мало ли что там могли понаписать, но голова у женщины буквально шла кругом. Она просто не могла заставить себя сосредоточиться на чем-то другом. Из мыслей у нее не шел Максим Сергеевич.

Все в душе Валентины Петровны восставало против такого приговора.

Менее склонного к насилию человека трудно было себе даже представить. Мягкий, добрый, интеллигентнейший человек, он был готов уступать, казалось, всем и по любому вопросу. Он даже кабинеты на последних этажах вначале пытался мужественно штурмовать. И лишь под давлением обстоятельств и болезни был вынужден попросить выделить для работы кабинеты на нижнем ярусе.

Впрочем, когда они с Галиной вернулись в холл, Валентина Петровна несколько очухалась от переживаний и спросила:

— Мы там с тобой ничего такого не подписали?

— Нет. Написали, что в ходе следственного мероприятия найдена и изъята домашняя обувь в количестве одной штуки, предположительно мужского фасона сорок шестого размера.

Галина отвечала отрывисто и неохотно, ей явно не терпелось рассказать о том, как лично ей довелось помогать следствию.

— Не мог Максим совершить убийство.

— Да вы чем слушали-то? — возмутилась Галина. — Следователь ведь прямо сказал: алиби у Максима нет. Один он был дома. И когда этого журналиста у нас во дворе убивали, и когда в Агнию Захаровну сегодня утром стреляли. На первом месте преступления вы сами мужчину с футляром от контрабаса видели. А футляр у нашего Максима Сергеевича находился. А на втором месте преступления Максим и вовсе свою тапку забыл!

— Так это как раз и странно. Что же он на дело в домашней обуви отправился?

— Может, ему удобная обувь была нужна. Вот и надел.

— Одну тапку?

— Почему же одну? Одну тапку Максим на месте преступления забыл или потерял. А вторая тапка у него оставалась.

— Нет, вторая тапка оставалась в кабинете Максима. А сегодня Максим тут не появлялся. И тапку на место вернуть потому никак не мог. Не говоря уж о том, что сам Максим на больничном сидит. А ты сама знаешь, как бережно он относится к своему здоровью, которое у него и так такое слабое.

— Что-то я теперь ничего не пойму, — пробормотала Галина крайне недовольно. — У полиции вон как все просто и гладко получается. И надо вам вмешиваться? Вечно вы, Валентина Петровна, все усложняете.

— Я хочу понять, как могло получиться, что одна тапка оказалась на месте преступления, а вторая преспокойно оставалась все это время в кабинете Максима. Что же Максим взял с собой эту свою одну тапку? И сделал он это, надо полагать, исключительно для того, чтобы «забыть» обувку на месте преступления?

Галина посмотрела на Валентину Петровну с уважением.

— А ведь и впрямь что-то не то выходит. Глупость какая-то!

— О чем и речь!

— Но если не сам Максим забыл свою тапку на месте преступления, то кто это мог сделать? Кто мог взять одну тапку из кабинета Максима и подбросить ее на место преступления?

— Вот и подумай.

— Ой! Неужели убийца?

Валентина Петровна мрачно кивнула.

— Значит, он появлялся тут?

Валентина Петровна помрачнела еще сильней.

— Появлялся! — хмыкнула она. — Хорошо, кабы так!

И провожаемая испуганным взглядом Галины, ушла к себе.

Очередной ученик почему-то задерживался, и Валентина Петровна была этому даже рада. Не до учеников, когда такое вокруг творится.

Лично сама Валентина Петровна теперь была твердо уверена, что преступник не просто появлялся у них в центре единожды или заглядывал к ним время от времени.

Нет, это был человек, постоянно тут работающий. Почему она так думала? Да потому, что преступник знал всю подноготную работы их центра. И также он прекрасно разбирался в особенностях поведения коллег. Знал, где находится футляр от контрабаса. Знал, как незаметно доставить его на крышу. Знал, как взять тапочки у несчастного бедолаги Максима.

Но самому отвечать за содеянное убийце не хотелось. И он выбрал Максима в качестве того, на кого будет удобно свалить всю свою вину. Безответный, добрый и мягкий Максим Сергеевич так и просился на эту роль.

Единственное, что смущало Валентину Петровну, почему такой знающий и разбирающийся преступник выбрал в качестве козла отпущения именно Максима Сергеевича?

Ну, не годился Максим на роль лихого акробата, сигающего с крыши на крышу. Тихий отравитель — это, при желании, да. Душитель — тоже возможно.