Преступление по нотам

— Вы какого Ричарда имеете в виду? Нашего Ричарда Александровича? Он тут? То-то мне показалось, что я видел его лицо в толпе гостей.

Точно! Саша даже хлопнул себя по лбу. Ричард Александрович! Вот откуда это имя ему знакомо.

Валентина Петровна упоминала про директора эстетического центра. И звали его как раз этим редким именем. Но как он оказался тут? Из разговора было ясно, что Ричард Александрович полностью в курсе, что Полина находится тут. И тем не менее он не счел нужным оповестить об этом семью девушки. А ведь родители ищут Полину. С ума сходят от тревоги за ее жизнь.

Это пришлось Саше совсем не по вкусу.

Даже если Полина не желает возвращаться в семью, все равно Ричард должен был как-то успокоить ее родных. Но ничего этого с его стороны сделано не было. А еще директор называется!

Само представление оставило Сашу равнодушным. Нет, пели здорово. Играли тоже. Прыгали и танцевали вообще прекрасно. Но при всем своем желании полностью сосредоточиться на представлении Саша никак не мог. У него был один-единственный интерес. Он сидел и выглядывал, какая же из юрких кошечек их Полина.

— Вон она! Вон! На контрабасе играет.

И Тимур поднял руку, чтобы помахать.

Саша в последнюю минуту перехватил его. Он тоже заметил кошечку, которая азартно водила смычком по огромному контрабасу.

— Что ты делаешь! Не надо, чтобы Полина знала, что ты тут. А то еще удерет.

— Ну, меня-то ей бояться нечего. Теперь мы с ней в одной лодке. Оба работаем на мадам Станиславу.

— Ты уже принял ее предложение?

— Сегодня приму.

— Не торопись, — попросил Саша юношу.

Но Тим взъерошил кудри:

— Почему? Я хочу быть вместе с Полиной. Если она тут, то и я тоже хочу работать в этой труппе.

— Давай сначала переговорим с самой Полиной. Может, тут все не так безоблачно, как кажется со стороны.

На этом и порешили.

Неизвестно, узнала ли Полина своего давнего приятеля Тимура или просто это было совпадением, но когда в конце спектакля все «кошечки» разбежались по залу и в шутку стали заигрывать с гостями, то Полина очутилась как раз возле их столика.

— Привет, Тимка! — обратилась она к своему приятелю. — Как это ты тут очутился?

— За тобой пришел. Предупредить. Тебя полиция ищет.

— Знаю, — беззаботно рассмеялась девушка. — Это мой папенька всех на уши поднял. Ладно, сейчас представление закончится, ты меня у выхода подожди. Я быстро!

Полина слово свое сдержала.

Правда, появилась она не быстро, а примерно минут через сорок, когда Саша с Тимуром уже начали думать, что девушка их обманула. И тут Полина возникла собственной персоной.

Саша заранее присмотрел небольшое кафе, куда и пригласил своих друзей. Полина к этой идее отнеслась с воодушевлением:

— Я к вам спешила, все другие приглашения отвергла. Так что теперь вы меня просто обязаны накормить.

Саша невольно уставился на нее. Интересно, от кого это ей поступали предложения? И какого рода они были?

Аппетит у Полины был хороший. И Саша решил, что у девушки с таким здоровым аппетитом не может быть на душе ничего тяжелого.

— Про то, что папенька меня ищет, я в курсе! — оповестила их Полина, не дожидаясь, пока принесут закуски. — Только кончилась его власть надо мной! Восемнадцать мне уже стукнуло, стала взрослой я уже! Это раньше он мог добиться, чтобы меня под конвоем домой приводили, а теперь все! Кончено! Можете в полиции так и сказать: не ищите Полину, домой она не вернется.

— Нет, это не твои родители нас прислали, это тебя ищут по поводу убийства у нас в центре.

— Уби-и-и-витийствапротянула Полина изумленно. — Но тут уж я вообще ни при чем. После того скандала, который папенька учинил, мне к вам и соваться стыдно. Спасибо Максиму Сергеевичу, как-то сумел нейтрализовать активность моего папеньки. А то ведь представьте: папенька меня в монастырь собирался сослать. На полном серьезе! У моего папеньки друг детства есть, тот в нашей епархии — какая-то крутая шишка. Вот он и предложил, чтобы меня на перевоспитание в дальний монастырь отправить. Куда-то совсем в глубинку, куда и почта два раза в год приходит. И матушка игуменья, я слышала, там просто чума, подъем в четыре утра, молитвы до шести, завтрак не полагается — сразу на работу. Обед — полчаса, кто не успел, тот до вечера голодный ходит. Все посылки с воли вскрываются, все то, что против правил, изымается. А против правил там почти все, начиная с шоколада и заканчивая шпротами. Только сухари и сушки разрешаются. И еще сахар и чай. Как в колонии! Музыку можно слушать только церковную, Интернета нет, телефоны забирают, связи с внешним миром никакой. В тюрьме и то веселей! Конечно, я им пригрозила, что сбегу, в лесу заблужусь, в болотах утону, дикие звери меня растерзают, а смерть моя на их совести будет. Ну, папаша устрашился, на компромисс пошел, согласился регентскими классами удовольствоваться.

— Но ты и там не прижилась.