Преступление при дворе королевы

— Не думаю, — сказала Нэнси, — что он с самого начала вознамерился причинять вред людям. Стойку с оружием и паланкин Мартины он испортил только для того, чтобы захватить драгоценности. А уж когда он ослабил винты балконных перил и подменил рапиры, его целью было отвлечь внимание от драгоценностей. Он хотел, чтобы мы сосредоточились на этих несчастных случаях и не думали про украшения, — для того-то он и сочинял загадочные записки. И они сыграли свою роль… О драгоценностях никто бы и не подумал, — продолжала Нэнси, — если бы Бесс и я не нашли их в трейлере с бутафорией. Но когда Бесс, Мартина и я надели подлинные серьги, кольцо и брошь, а к Мартине вернулась рукоять веера, — тогда Джошу пришлось все начинать сначала. Он сходил с ума от желания опять завладеть сокровищем. Вот почему он пытался отобрать у Мартины брошь и душил ее, — объяснила Нэнси. — И однажды ночью он даже пытался проникнуть в мой дом.

Тут послышались удивленные возгласы.

— Женщину не так-то легко разлучить с ее драгоценностями! — патетически воскликнула Мартина.

Все вокруг расхохотались.

— Но теперь драгоценности в безопасном месте? — спросил Шоттер.

— Да, — ответила Нэнси. — Брошь и рукоять веера у Мартины, а серьги и кольцо, которые носили Бесс и я, находятся у оценщика.

Пока участники труппы взволнованно переговаривались, Нэнси отвела Филиппа Шоттера в сторону.

— Я понимаю, Мартина еще немного взбудоражена последними событиями, — сказала она. — Однако сегодня вечером у нее куда более счастливый вид. Вы это заметили?

— Пожалуй, я знаю причину, — сказал Шоттер. Сегодня утром мы с ней беседовали насчет контракта. Я уверил ее, что продюсеры и я очень довольны ее игрой. Мы договорились, что роль останется за Мартиной на несколько лет, но время от времени она будет уступать ее местным актрисам, чтобы и они могли участвовать в фестивале.

— И Мартину это удовлетворило? — спросила Нэнси.

— По-моему, ей всерьез нравится быть королевой, — усмехнулся Шоттер. — Это не так трудно, как ведущие роли с текстом, зато позволяет много путешествовать, встречаться с разными людьми и тем самым привлекать внимание публики. Она сказала мне, что боялась лишиться этой роли, — ведь тогда публика могла подумать, что она слишком стара для работы в театре. Не знаю, откуда у нее такие мысли, — заключил директор, качая головой.

— А о Луисе Ромеро вы еще что-нибудь слышали? — спросила Нэнси.

— Да, Дин говорил со мной о предложении, которое сделал ему Ромеро, — сказал Шоттер. — Ромеро хочет в будущем году устроить средневековую ярмарку одновременно с нашим фестивалем.

Нэнси понимающе кивнула. Она вспомнила корреспонденцию Дина.

— Разумеется Дин не желает связываться с ярмаркой Ромеро, — сказал Шоттер. — Он полагает, что это не слишком полезно для его театральной карьеры. Ведь Ромеро, по чести говоря, не очень-то увлечен историей средних веков, и Дину, вероятно, пришлось бы в конце концов заведовать каким-либо аттракционом, — прибавил Шоттер с презрительной улыбкой.

— Тогда почему же Дин говорил вам об этом предложении, если решил отказаться? — спросила Нэнси.

— Дин хотел показать мне, что он актер, которого добиваются, — хохотнув, сказал Шоттер. — Он считает, что это поможет ему получать больше денег и обеспечит лучшую рекламу.

— Именно это я и подозревала, — пробормотала Нэнси.

— Не думаю, что Дин когда-нибудь будет иметь такую рекламу, какой он, по его мнению, достоин, — с усмешкой сказал Шоттер. — А что до денег, то у него с нами заключен вполне выгодный контракт. Он никогда не заговаривал со мной об изменении условий.

Кто-то хлопнул Нэнси по плечу. Она обернулась и увидела Бесс, стоящую рядом с миссис Пеллуорт.

— Погляди, кого я нашла на территории фестиваля, — сказала Бесс.

— Здравствуйте еще раз, миссис Пеллуорт, — сердечно сказала Нэнси. — Очень рада видеть вас.

Старушка улыбнулась, но вид у нее был несколько взволнованный.

— Бесс только что сказала мне, что некоторые из моих украшений подлинные, — проговорила она с недоумением. — Я понятия об этом не имела. И в мыслях у меня никогда не было, что они могут быть настоящими. Теперь я понимаю, почему вы задавали мне все эти вопросы.

— Я не хотела вас тревожить, — объяснила Нэнси. — Хотела подождать, пока все выяснится.

— Миссис Пеллуорт, — вмешался Шоттер. — Я знаю, что вы подарили драгоценности, полагая, что это просто бижутерия. Наша труппа с готовностью возвращает их вам.

— Благодарю вас, — улыбаясь, сказала миссис Пеллуорт, — но мне кажется, что эти подлинные драгоценности должны быть в музее. Хочу побеседовать с директором нашего музея в Ривер-Хайтсе и выяснить, согласятся ли они принять мой дар.

— Думаю, что они будут счастливы заполучить их, — сказал, улыбаясь, Шоттер.

— Но все же какой позор, что солидный ученый вроде Джоша Форстера мог прибегнуть к воровству! — заметила миссис Пеллуорт.

— Ну, вы же знаете, миссис Пеллуорт, как было сказано когда-то: «Какие сложные тенета мы плетем…»[7]

— Но с Нэнси Дру нам все на свете нипочем! — в один голос заключили Джорджи и Бесс.