Преступление в Орсивале

— Так что же? — настаивал г-н Домини.

— Ах, если бы я мог задать бедняге Гепену всего три вопроса!

Судебный следователь нахмурил брови: это желание показалось ему чрезмерным. Формально, по закону, допрос подозреваемого должен производиться при закрытых дверях самим следователем в присутствии лишь его письмоводителя. С другой стороны, сказано, что после первого допроса может быть проведена очная ставка подозреваемого со свидетелями. Кроме того, предусматриваются исключения для полиции.

Г-н Домини перебирал в памяти статьи и положения, ища прецеденты.

— Не знаю, — промолвил он наконец, — насколько правила дают мне возможность исполнить вашу просьбу. Однако, говоря по совести, я убежден, что интересы истины важнее любых предписаний, а посему беру на себя ответственность и дозволяю вам допросить Гепена.

Г-н Домини позвонил и спросил у вошедшего судебного пристава:

— Гепена уже отвезли в тюрьму?

— Еще нет, сударь.

— Очень удачно. Скажите, чтобы его привели ко мне.

Радости Лекока не было предела. Зная характер г-на Домини, он не смел даже надеяться добиться чего-нибудь своим красноречием и уж подавно не мечтал о столь быстрой и поразительной победе.

— Он заговорит, — заявил Лекок, и его бесцветные глаза вспыхнули такой уверенностью, что он даже забыл про портрет на бонбоньерке. — Заговорит как миленький. Чтобы развязать ему язык, у меня есть три средства, и уж одно-то всяко подействует. Но пока он не пришел, позвольте, господин мировой судья, задать вам один вопрос. Вам неизвестно, виделся ли Треморель с бывшей своей любовницей после смерти Соврези?

— С Дженни Фэнси? — с некоторым удивлением уточнил папаша Планта.

— Да, с нею.

— Виделся.

— И часто?

— Довольно часто. После встречи с Соврези в «Бель имаж» несчастная девушка предалась самому омерзительному разгулу. Мучила ли ее совесть, оттого что она оказалась доносчицей, поняла ли она, что убила Соврези, или заподозрила преступление, не знаю. Но с тех самых пор она запила и с недели на неделю все глубже увязала в грязи.

— И граф соглашался встречаться с нею?

— Ничего другого ему не оставалось. Она преследовала его, и он ее боялся. Чуть только у нее кончались деньги, она посылала за ними всяких прохвостов, сущих висельников с виду, и граф платил. Однажды он отказал, но в тот же вечер она явилась сама, пьяная, и ее насилу удалось отправить обратно. Короче говоря, она знала, что Треморель был любовником госпожи Соврези, и угрожала ему. Это был форменный шантаж. Он мне сам рассказывал про неприятности, которые она ему причиняет, говорил, что единственный способ избавиться от них — засадить ее в тюрьму, но ему это претит.

— А как давно он в последний раз виделся с нею?

— Бог мой! — воскликнул доктор Жандрон. — Недели три назад я был в Мелене на консилиуме и в окне одной гостиницы заметил графа с его девицей. Увидев меня, он тут же спрятался.

— Так. — пробормотал сыщик, — сомнений больше нет…

Но он тут же умолк: в сопровождении двух жандармов вошел Гепен.

За прошедшие сутки несчастный садовник постарел лет на двадцать. У него был дикий блуждающий взгляд, а на стиснутых губах пузырилась пена. Время от времени кадык его судорожно дергался: это Гепен с трудом проглатывал слюну.

— Ну как, вы одумались? — спросил его следователь.

Обвиняемый молчал.

— Вы намерены отвечать?

Дрожь бешенства сотрясла все тело Гепена, глаза его яростно вспыхнули.

— Отвечать? — хрипло проговорил он. — Отвечать? А на кой черт?

Выло ясно, что он сознает полную безнадежность своего положения, махнул на себя рукой, отказался и от борьбы, и от надежды.

— Господи, ну что я вам сделал? За что вы меня так мучаете? Что вы хотите, чтобы я вам сказал? Что это я убил? Этого хотите? Ладно, это я убил. Теперь вы довольны? Можете отрубить мне голову, только поскорее, я больше не в силах терпеть.

Заявление Гепена ошеломило всех. Итак, он признался!

У г-на Домини все-таки хватило такта не торжествовать; он сохранял невозмутимость, хотя признание безмерно поразило его. И только Лекок, тоже, надо заметить, удивленный, не растерялся. Он подошел к Гепену, хлопнул его по плечу и сказал:

— Ну вот что, дружок. Все, что ты тут наговорил, чушь собачья. Неужели ты думаешь, что у господина судебного следователя есть тайные причины ненавидеть тебя? Их нет, верно? Может, ты считаешь, что я заинтересован в твоей смерти? Тоже нет. Совершено преступление, мы ищем убийцу. Если ты невиновен, помоги нам его найти, кто бы он ни был. Что ты делал в ночь со среды на четверг?

Но Гепен вновь замкнулся в бессмысленном ожесточенном упорстве и бросил лишь:

— Я все сказал.

Но Лекок, сменив тон с благожелательного на суровый, продолжал допрос. При этом он наклонился над Гепеном. чтобы наблюдать за его реакцией.

— Пойми, ты не имеешь права молчать. Впрочем, хоть ты, болван, и молчишь, полиция кое-что знает. В среду вечером твой хозяин велел тебе исполнить его поручение. Какие деньги он тебе дал? Билет в тысячу франков?

Обвиняемый с ошалелым видом уставился на Лекока.

— Нет, — пробормотал он, — в пятьсот.