Преступление в повозке

– Думаю да. Когда я видела ее вчера вечером, она тебя очень хвалила. В ее глазах ты добрый, умный, человек чести, и все такое. Одри сказала, что она никогда не забудет, как обязана тебе.

– Это лишь благодарность, – недовольно заметил Дик. – А я хочу любви.

– Ну, – философски развела руками его собеседница, – говорят, от жалости до любви один шаг, чем же плоха благодарность? В любом случае, Дики, у тебя есть шанс.

– Будет Одри слушать меня?

– Думаю да. Нет, я даже уверена, что будет. И я бы не пожелала ей лучшего мужа. Ей необходим защитник, – закончила Джоззи торжественным тоном.

Лоусон прекратил ходить по комнате и уставился на нее.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что Рендольф хитрый, умный и злобный. Я знаю о нем гораздо больше, чем ты, Дики, поскольку у моего покойного мужа были общие с ним дела. Если бы Болларду не удалось расторгнуть помолвку, я бы предоставила свои сведения о темном прошлом Рендольфа, которые мне удалось разузнать. Но пока нет нужды вмешиваться.

– Если только он не тронет Одри, – задумчиво закончил Дик. – Но я не думаю, что он может ей что-то сделать.

– Я согласна. Тем не менее, он сделает все возможное, чтобы осуществить свои намерения.

– Вряд ли. Вероятно, он утешится Эстер.

– Как бы не так, Дики, – миссис Трембли посмотрела на своего друга рассерженным взглядом. – Мы не сильно близки с твоей кузиной, крайне глупой старой девой. Но все же она слишком хороша для этого негодяя, который растратит все ее деньги и, в конце концов, бросит ее. Боллард предотвратил брак Рендольфа с Одри, и теперь я должна предотвратить его брак с мисс Спайн. Не беспокойся об этом. Я держу наготове розгу для мистера Артура Рендольфа, хотя мне бы и не хотелось использовать ее без крайней нужды.

Лоусон рассеяно кивнул.

– Все это хорошо, Джоззи, но ведь не это главное. Мы как никогда далеки от разгадки тайны убийства.

– Всему свое время, Дики. Мы приближаемся к разгадке! О чем вы разговаривали с Рендольфом прошлым вечером, за ужином с вашей кузиной? Расскажи мне все слово в слово. Это может быть важно.

– По-моему, ты делаешь из мухи слона, – ответил Лоусон, вспоминая вчерашний ужин.

– Как бы там ни было, мне надо это знать.

Обладавший удивительно хорошей памятью, молодой человек пересказал подруге весь разговор, включая рассказ Рендольфа об Африке и о спасении его жизни молодым Хэмбером. Джоззи внимательно выслушала все это с крайне заинтересованным видом – настолько заинтересованным, что Лоусону это показалось странным.

– В этом нет ничего интересного, насколько я вижу, – запротестовал он.

– Ты не видишь дальше собственного носа, – довольно грубо огрызнулась миссис Трембли. – В том разговоре может быть гораздо больше информации, чем тебе кажется.

– Что ты имеешь в виду?

– Не важно. Ты подал мне идею. Нет, не спрашивай меня, какую, потому что я не собираюсь объяснять. Мне надо это обдумать и действовать в зависимости от того, что я реши. А теперь, Дики, можешь идти домой и мечтать об Одри.

– Я бы предпочел увидеться с ней, а не мечтать о ней, – уныло простонал Лоусон. – Если ты вдруг увидишь ее, замолви за меня словечко, Джоззи.

– О, обязательно. Я собираюсь навестить ее на днях – в три часа в четверг.

– Тогда я тоже приду, – приободрился Дик. – Не возражаешь?

– Нет, я буду рада. – Джоззи поднялась, зевая. – Но сейчас иди уже домой.

Выгнанный таким образом Лоусон отправился к себе, полный надежд. Он провел остаток вечера дома, думая об Одри с сигаретой в руке, о том, какая она красивая, какой она ангел – и все в том же духе. Эта девушка казалась ему самой храброй и преданной во всем мире. То, как она заступалась за своего брата, то, как она держалась на протяжении всего этого времени. «Никто в мире не сравнится с Одри», – сказал себе Ричард, ложась спать.

На следующее утро пришло письмо от Болларда, в котором тот просил Дика навестить его в офисе в полдень. Лоусон удивился, почему приглашение пришло спустя такое короткое время после телеграммы для миссис Трембли, но он был рад получить это приглашение. Если бы письмо не пришло, он в любом случае навестил бы фондового брокера из-за неудержимого желания узнать, как же ему удалось справиться с Рендольфом. Возможно, Оливер как раз собирался рассказать своему протеже об этом, и пока Ричард вел уроки верховой езды в окружении дам, он постоянно думал о предстоящей встрече. И когда во всех церквях в городе звонили колокола, извещая наступление полудня, он стоял перед дверьми офиса Болларда.

Когда молодой человек вошел, Брокер выглядел взволнованным и уставшим. Он молча указал гостю на стул. Дик удивился такому странному поведению обычно веселого старика и заметил, что во время всего разговора тот говорил довольно тихо. Не было его обычного громового голоса, не было искреннего смеха. Оривера как будто подменили.

– Вы плохо себя чувствуете, сэр? – сочувственно спросил Ричард.

– Я беспокоюсь, мой мальчик, беспокоюсь, – сказал фондовый брокер, протирая рукой лоб. – У меня был вчера неприятный разговор с Рендольфом.

– Так я и думал. Но ведь он хорошо закончился.

Боллард кивнул с угрюмым видом.