Преступление в «синих» тонах. Том №1

— Уважаемый Алексей Игоревич, — начал я, — мы внимательно вас слушаем, задавайте свои вопросы. Так как мы являемся служащими совершенно другого ведомства, мы очень хотели бы, перед своей следующей сменой, немного отдохнуть, или хотя бы поесть. Если вы немного знакомы с медициной, то должны понимать, что мы юридически «подкованы», и в наших медицинских университетах, тоже преподают юридическое право. Поэтому лишних вопросов задавать нам здесь не нужно. А на все остальные, мы ответим честно. Начинайте.

— Я смотрю, вы нашего «брата» не очень — то уважайте. Я прекрасно понимаю вас. И не осуждаю. И пришёл я не просто так, потому что не терпится дело закрыть, а потому что у меня сейчас провожали к вам двести пятьдесят семей, которые возле вашей больнички устроили лагерь, требуя выдать тела родных им людей. Знаю, что не должен этого говорить вам, и понимаю, что совершенно не имею на это право. Просто, я не могу ждать сутки, пока вы отдохнёте. Мне нужно расследовать массовое убийство молодых людей — ответил Алексей Игоревич, и нисколько не стесняясь, вытянул свои длинные ноги во всю кухню, положив перед собой кожаную сумку с документами, как будто «защищался» ей от нас. И нагло так на нас посмотрел.

— Етить — колотить, какое у нас любопытнейший разговор разворачивается — пропел Серёга, — прям драма в трёх действиях. Ну раз мы оказались все на одной кухне у моего друга, может все — таки разрешите похозяйничать здесь, и пожарить картошку? А заодно, принять стаканчик виски. Если хотите присоединиться к нам, милости прошу, к нашему «шалашу».

— Я, пожалуй, не откажусь от вашего предложения. После того как в наше ведомство поступило это дело, я больше суток на ногах. Поесть жареной картошечки, а уж тем более выпить стакан виски, да в такой компании «бравых» ребят, я не посмею себе отказать. Разрешите присоединиться.

— Разрешаем — ответил я, и полез на верхнюю полку за рюмками. В холодильнике нашлись огурчики, а в морозильнике даже пачка пельменей. Быстро «сообразив» на стол, я как хозяин положения, и собственно квартиры, пригласил всех от трапезничать. Друган поставил свою гордость в виде огромной сковороды жареной картошки на стол, и потянулся за бутылкой. Разлил виски по рюмкам, сказал тост: «За здоровье», и выпил. Мы последовали его примеру. После трёх рюмок виски и утоления голода, мы наконец то решили, что пора поговорить. Алексей Игоревич оказался мужик в «доску» свой, и вполне мирно задавал вопросы, которые его интересовали.

— Мне очень важно знать, не было ли в ваших операциях что — то необычное, ну кроме количества пациентов конечно, — начал спрашивать Алексей Игоревич, — и, если «зацепилась» какая-то деталь, хотя бы малюсенькая, расскажите.

— Была деталь, — сказал я, — очень весомая. Я утром этим, когда проснулся, вместо того, чтобы поваляться в кровати, пошёл рисовать.

— Ой как любопытно, — заржал Серёга, — его про преступление спрашивают, а он рассказывает, как голых баб по утрам рисует. Может покажешь нам рисунки свои, Малевич?

— Смешно тебе, красавчик недоразвитый? Я между прочим, художественную школу закончил, и у меня даже диплом имеется, — обиделся я, — а ты, кроме сисек голых, больше из деталей творчества ничего и не вспомнил. Молодец.

— Не ссорьтесь, прошу вас. Мы же сейчас очень важное можем недопонять. А вдруг это приведёт к разгадке? — сказал следователь.

— Сейчас принесу — проворчал я и пошёл в комнату. На столе лежал мой рисунок. Я принёс его на кухню, и показал мужикам. Пока они рассматривали его, я с наслаждением закурил. Какое счастье, мне никто теперь не запретит курить на кухне. И орать, что я отравил её «органы», тоже не будет. Ляпота…

— Слушай, я вот что подумал, — сказал я, — может это какой — ни будь косяк фирмы, которая доставляла в тот злополучный день «халяву»? Ну там, некачественная расфасовка, просрочка. Хотя вот говорю сейчас, и понимаю. Туфта. Как можно отравиться поп — корном? Только, если вместе с сиропом было полито химическое вещество. Потому что «косяки» фирмы таких последствий бы не дали. Максимум — понос. Значит их кошмар в том, что кто-то сделал это умышленно, и они не проследили. И это очень серьёзное преступление. Кто мог вот так легко 250 стаканов этой гадости молодёжной взять, и налить химикатов? Да никто. Ровным счётом. Здесь цепочка должна быть большая. Ты вот здесь у меня на кухне сидишь, виски пьёшь. А кто это всё расследовать будет? Бежать надо, выяснять.

— Умный такой, да? Ты думаешь я не был там? Я всю фирму перевернул вверх дном. Один сброд там работает, низкоквалифицированный. «Не знаю, «насяльника». Не видел, работал» — вот и весь ответ. Я бы арестовал их там нахер всех. Но за что? Сейчас мои там лопатят, всех шерстят и опрашивают. Никто ничего не знает. Уроды.

— Чего ты разошёлся, — начал успокаивать его Серёга, — ну не знают, значит дуйте снова в кинотеатр. Там то вроде должны знать, кто акулой работал? Ну не может же быть такого, чтобы не поняли, кто? Одевался, раздевался, пописать бегал. И кто-нибудь видел, наверняка.