Преступления против жизни в странах общего права

По УК штата Пенсильвания лицо виновно в убийстве, если оно намеренно, со знанием, неосторожно или небрежно причиняет смерть другому человеку. Убийство может быть признано тяжким, простым намеренным или простым ненамеренным (ст. 2501 гл. 25 УК штата Пенсильвании).

В соответствии со ст. 163.105 УК штата Орегон лицо совершает уголовно наказуемое убийство, когда, не имея извинительных или оправдывающих обстоятельств, намеренно, со знанием, неосторожно или с преступной небрежностью причиняет смерть другому человеку. К убийству относятся тяжкое убийство, простое убийство или причинение смерти по грубой небрежности.

Развернутое определение убийства предлагает УК Канады. Согласно ст. 222 лицо совершает убийство (homicide), когда оно прямо или косвенно любым способом причиняет смерть другому человеку. К убийству также приравниваются случаи наступления смерти: 1) в результате совершения противоправного деяния; 2) в результате преступной небрежности; 3) в результате психического воздействия, выраженного в угрозе применения насилия или обмане, направленного на совершение лицом поступка, который приведет к смерти; 4) в результате преднамеренного запугивания малолетнего или душевнобольного. Особо подчеркивается при этом, что уголовно наказуемым является только виновное причинение смерти.

Для всех видов убийства характерны следующие общие признаки. Прежде всего, обязательным признаком убийства выступает его противоправность, поскольку причинение смерти при самообороне, при исполнении вступившего в силу приговора суда и другие случаи правомерного лишения жизни, а равно случайное причинение смерти не могут быть квалифицированы как убийство.

Например, согласно ст. 9A.16.030 УК штата Вашингтон убийство следует относить к числу «извинительных», если оно является результатом несчастного случая при осуществлении правомерного акта правомерными средствами при отсутствии преступной небрежности или намерения[321]. Убийство является «оправданным» при реализации законного права на защиту себя, своих близких (супруга/супруги, родителей, детей), любых третьих лиц при отражении посягательства, когда наличествует непосредственная опасность причинения вреда, либо при попытке предотвратить совершение фелонии посягающим[322]. А также рассматривается как правомерное поведение применение «смертоносного насилия» (deadly force) представителем правоохранительных органов или государственным служащим, действующим во исполнение судебного решения, при задержании лица, в отношении которого имеется подозрение в совершении преступления, либо при предотвращении такого преступления, при предотвращении попытки бегства из мест лишения свободы либо камеры предварительного заключения и т. д.[323] При принятии решения о необходимости применить оружие на поражение исходить стоит из того, есть ли основание полагать, что посягающий представляет угрозу для других лиц.

Убийство всегда совершается в отношении «живого человеческого существа» (living human being), понятие которого было проанализировано в предыдущем параграфе. При этом ошибка в потерпевшем, согласно доктрине «перемещенного намерения» (transferred intent), на квалификацию не влияет. Так, если лицо намеревается убить одного человека, но ошибочно или случайно убивает другого, то считается, что намерение «перемещается» с первоначально выбранного потерпевшего на того, кто в итоге пострадал.

Содержащееся в большинстве определений указание на причинение смерти «другому» человеку позволяет отграничить убийство от самоубийства, которое уголовно ненаказуемо. Правда, необходимо отметить, что уголовное законодательство изучаемых нами стран содержит самостоятельные составы склонения или оказания помощи в совершении самоубийства (counseling or aiding suicide).

* * *

Как известно, в странах, принадлежащих к уголовно-правовой системе общего права, субъектом уголовного права может быть не только физическое лицо, достигшее к моменту совершения преступления возраста уголовной ответственности, но и юридическое лицо. В настоящее время в уголовно-правовой доктрине общего права можно выделить несколько теорий, которые обосновывают опосредованную ответственность юридических лиц за преступные деяния индивидов.

Теория «замещающей ответственности» (vicarious liability), заимствованная из деликтного права, исходит из того, что вышестоящее лицо отвечает за преступное поведение своих сотрудников, поскольку и при приеме на работу, и при организации труда проявило небрежность, которая привела к совершению преступления. При этом необходимо установить, что физическое лицо, виновное в преступлении, действовало в интересах, не обязательно финансовых, юридического лица. Выгода для корпорации может быть не только наличной, но, по мнению Дж. Холла, и потенциальной, «намерение совершить преступление должно быть хотя бы частично мотивировано стремлением принести пользу корпорации»[324].