Преступления Сталина

Сталин принадлежит, несомненно, к категории старых революционеров. Со времени революции 1905 г. Сталин вступил в партию большевиков. Но большевиков нельзя красить в один цвет. Сталин представлял тип, прямо противоположный типу Ленина или, чтобы взять величины более сомнительные, Зино-вьева--Каменева, которые долго работали в эмиграции под непосредственным руководством Ленина. Сталин бывал за гра

ницей лишь урывками, по партийным делам. Он не знает ни одного иностранного языка. В области теоретической он отли-чается всеми чертами самоучки. В его знаниях на каждом шагу встречаются зияющие пробелы. В то же время это сильный практический ум, осторожный и подозрительный. Его характер, несомненно, возвышается над умом. Сталин -- человек бесспорного личного мужества и большой выдержки. Лишенное опоры в каких либо ярких дарованиях -- полета мысли, творческого воображения, ораторского или писательского таланта, -- его честолюбие всегда было окрашено завистью, подозрительностью и мстительностью. Однако все эти качества, и положительные, и отрицательные, долгие годы оставались замкнутыми, неразвернутыми и, тем более, напряженными. Сталин производил впечатление выдающейся посредственности, не более. Понадо-бились совершенно особые исторические обстоятельства, чтоб дать подспудным чертам его характера исключительное развитие.

1917 год застал Сталина в политическом смысле глубоким провинциалом. Он и думать не смел о диктатуре пролетариата и о социалистической перестройке общества. Его программа ог-раничивалась буржуазной республикой. После февральской революции он проповедовал объединение с меньшевиками и поддержку первого Временного правительства, председателем которого был князь Львов291, министром иностранных дел -- либеральный профессор Милюков, военным министром -- промышленник Гучков292. Все эти факты запечатлены в статьях и протоколах. Социалистическая программа Ленина застала Сталина врасплох. В массовом движении 1917 г. он не играл никакой роли. Склонившись перед Лениным, он отошел в тень, сидел в редакции "Правды" и писал серые статьи.

Ленин ценил Сталина за выдержку, твердость характера и осторожность. Насчет его теоретической подготовки и политического кругозора он не делал себе никаких иллюзий. В то же время он лучше, чем кто бы то ни было, отдавал себе отчет в нравственной физиономии "чудесного грузина", как он его назвал в одном письме 1913 г. Ленин не доверял Сталину. В начале 1921 г., когда Зиновьев проводил Сталина на, должность гене-рального секретаря, Ленин предупредил: "Не советую. Этот повар будет готовить только острые блюда". В своем завещании (январь 1923 г.), Ленин прямо рекомендовал партии снять Сталина с поста генерального секретаря, ссылаясь на его грубость, нелояльность и склонность злоупотреблять властью. Запомним твердо эти черты!

В обсуждении проблем Коминтерна Сталин при жизни Ленина не принимал никакого участия. Как раньше в вопросе социалистической революции в России, так позже в вопросе о международной революции, он всегда был скептиком. Ограни-ченность его исторического кругозора и консервативные со

циальные истины, вынесенные им из мелкобуржуазной грузинской среды, внушали ему чрезвычайное недоверие к массам. Зато он высоко ценил комитет, аппарат, "кадры". Эта сфера вполне отвечала его качествам закулисного комбинатора. В первый период революции, примерно до 1923 г., когда натиск и импро-визация масс играли еще решающую роль, Сталин оставался второстепенной фигурой. Имя его никому ничего не говорило. Массы его не знали совершенно. Он был только полуавторитетом для партийных чиновников, которые от него зависели. Но чем больше под гнетом исторических трудностей остывали и уставали массы, тем выше поднимался над ними бюрократический аппарат. Одновременно он совершенно менял свой внутренний характер. Революция по самому существу своему означает применение насилия масс. Бюрократия, которая благодаря революции пришла к власти, решила, что насилие является единственным фактором истории. Уже в 1923--1924 гг. я натыкался в Кремле на подобный афоризм: "Если политические режимы до сих пор падали, то только потому, что правящие не решались применять необходимое насилие". В то же время бюрократия все больше приходила к убеждению, что, вручив ей власть, массы выполнили, тем самым, свою миссию. Так и марксистская философия истории подменялась полицейской философией. Наиболее полное и последовательное выражение новым тенденциям бюрократии дал Сталин. Скрытые импульсы его сильной натуры нашли, наконец, надлежащее применение. В течение нескольких лет Сталин стал в полном смысле слова царем новой бюрократии, касты жадных выскочек.