Преступления страсти. Алчность (новеллы)

Впрочем, начиналось все вполне комильфо. Демидов, оскорбленный пожеланием (а фактически приказом) императора, решил во что бы то ни стало произвести на Европу самое обворожительное впечатление. Анатолий был весьма неглуп и прекрасно понимал, что, если станет вести себя с иностранцами так же, как с русскими, то есть так, как того властно требовала его натура, аристократия отвернется от него с презрением и негодованием, а дурная слава о поступках вмиг докатится до России. Поэтому он принял облик друга и покровителя муз — покупал картины, поддерживая художников и помогая им снискать известность, он давал деньги ученым на различные исследования. Да и любовницами (а их он имел множество) у него были не просто дамы полусвета, но актрисы, которые благодаря его покровительству преуспевали на подмостках, так что и здесь он прослыл не то чтобы развратником, но опять же покровителем муз.

После этого Анатолий счел, что составил себе доброе имя в Европе и может предъявить его как визитную карточку в России. Он, надо сказать, обладал алчностью к титулам, алчностью особого рода. Чаще она называется тщеславием. Правнук тульского оружейника желал быть не просто баснословно богатым (он уже таким являлся) — он еще желал быть именитым богачом. Мечтал титуловаться «вашим сиятельством» и быть запросто вхожим в светское общество любой европейской страны, а прежде всего — России.

Анатолий уже понял, что царь его недолюбливает. Но женщины были к нему неравнодушны, поэтому он крепко надеялся завоевать, вернее, купить благосклонность царицы. Купить ее можно было только благотворительностью, и вот тут-то Анатолий принялся жертвовать на больницы и институты. Но все, что он выхлопотал своими стараниями, это звание камергера высочайшего двора. Теперь он должен был непременно присутствовать на всех балах и светских раутах… да и только. Но этого ему было мало, мало, мало! Его аппетиты утроились, его желания выросли: ныне он хотел именоваться «вашим высочеством». А следовательно, нужно было стать членом царской семьи, женившись на великой княжне…

Разумеется, Анатолий согласен был взять в супруги не дочь самого государя, а какую-нибудь из дочек его братьев, дядьев, племянников, кузенов — все-таки Романовых в России расплодилось множество. Однако ему деликатно дали понять, что аппетиты выскочки, чье дворянство пожаловано менее столетия назад, чрезмерны. Мол, деньги деньгами, но со свиным рылом в калашный-то рядок соваться не стоит.

Анатолий впал в ярость и сорвался вновь за границу, дав понять при дворе, что о нем еще услышат. И услышат не единожды!

Он явился во Флоренцию, где когда-то служил русским посланником его отец и где по нему, как известно, осталась самая благодарная память. Имя Демидова сделало Анатолия желанным гостем, а когда великий князь Леопольд II Лорранский узнал, что он готов продолжить дело своего отца и сделать несколько крупных пожертвований, то принял его с распростертыми объятиями. Анатолий не просто осыпал Флоренцию благодеяниями, но и купил небольшую область Сан-Донато, а герцог в благодарность пожаловал ему титул князя Сан-Донато.

Фактически получалось так, что Анатолий купил себе титул. Об этом вслух не говорилось (в смысле, в его присутствии), однако шепотки летали, да еще как. А в России вообще не раз и не два даже при дворе злословили: мол, сей парвеню поступил, как настоящий выскочка. Как ни назови его, выходит все одно и то ж…

Купленный титул «не засчитался» царем: в России он силы не имел, зваться его сиятельством Анатолий Демидов имел право только за границей.

— Вам нужно прославиться, — сказал ему Жюль Жанен, французский журналист, с которым в это время Демидов весьма сдружился. — У вас есть деньги, есть титул — вам нужна слава, которая сделает вас знаменитым в России.

В ту пору в Старом и Новом Свете, особенно во Франции, в большую моду вошли умные люди, исследователи, совершающие дальние путешествия и географические открытия. Например, Шампольон прочел египетские иероглифы… Жанен тоже мечтал о мировой славе первооткрывателя; отчего-то уверился, что в Южной России могут быть открыты баснословные богатства скифов, и уговорил Демидова финансировать поездку туда. Не найдя сокровищ скифов, Жанен все же написал интереснейший отчет о путешествии. Однако Демидов счел, что славы простого мецената ему мало, и опубликовал его отчет под своим именем (Жанен был щедро вознагражден, и весьма немалые деньги излечили его уязвленное тщеславие), вернее, под псевдонимом Nil-Tag (все знали, что под ним скрывается Демидов): «Esquisse d’un voyage dans la Russie mе?ridionale et la Crimе?e». Вышли также «Lettres sur l’Empire de Russie». Потом Демидов дал средства на путешествие по России французcкого художника Дюранда, составившего и издавшего в Париже альбом видов: «Voyage pittoresque et archе?ologique en Russie».