Преступления в искусстве

И вот, спустя несколько недель, Перуджа прибыл во Флоренцию. Встреча была назначена в дешёвой гостинице, где остановился французский гость. По сценарию полицейских, прежде чем на запястьях вора должны были защёлкнуться стальные браслеты наручников, антиквару необходимо было удостовериться, что предлагаемая ему картина подлинная, после чего выйти из гостиницы и подать ожидающей на улице группе захвата условный знак. Гери шёл на оговорённую встречу со смешанным чувством страха за свою безопасность и волнения перед выпавшей ему великой миссией. Вот как он описывает свои чувства в момент, когда незнакомец продемонстрировал покупателю свой товар: «У меня аж дыхание перехватило, когда стены грязной вонючей ночлежки буквально осветила грешная и святая, загадочная, немного грустная и полная истинного оптимизма знаменитая улыбка прекрасной флорентийки. Это было похоже на библейское чудо, словно луч света с небес заглянул в самый забытый богом уголок земли!»

Уже через час телеграфисты всего мира передавали экстренные сообщения – «молнии» о найденной «Джоконде». Одними из первых счастливую весть получили король Италии Виктор-Эммануил II, Папа Римский Пий X, посол Франции в Риме Шарль Готтебак. Сенсационная новость стала поводом для того, чтобы прервать заседание итальянского парламента, и депутаты, стоя, дружными аплодисментами приветствовали возвращение миру главного произведения великого Леонардо Да Винчи. Не менее триумфальным было возвращение «Джоконды» на родину. В Париж картина прибыла в сопровождении вооружённого до зубов эскорта.

А теперь вернёмся к арестованному Перуджа. При нём в гостиничном номере был обнаружен хитрый сундучок, в котором опытный плотник устроил потаённое двойное дно для перевозки драгоценного товара. Надо сказать, что итальянцу очень повезло, что его поймали не французские сыщики, которые наверняка обходились бы с ним без всякого почтения; да и дело могло запросто кончиться приговором к длительным каторжным работам в гнилом климате одной из французских колоний, а то и гильотиной. А так Перуджа судили на родине, где его патриотические устремления вызвали сочувствие у многих, в том числе и у членов суда. Именно этим обстоятельством можно объяснить тот факт, что за совершение столь серьёзного преступления Перуджа получил всего год заключения в камере. Многие тюрьмы страны боролись за честь заполучить себе почётного узника. На известности Перуджа хорошо погрел руки даже владелец той самой дешёвой флорентийской ночлежки, в которой вор был арестован. Хозяин убогой гостиницы тут же взял кредит в банке, провёл капитальный ремонт своего владения и открылся под новой вывеской «Отель «Джоконда»».

Впоследствии, в период Первой мировой войны Перуджа отличился на фронте и всю последующую жизнь был окружён романтическим ореолом истинного патриота своей страны. Но главную свою тайну исполнитель преступления так и не раскрыл.

Заказчик

Во время следствия по делу Перуджа у полиции возникла версия о том, что пойманный вор является всего лишь исполнителем преступления – мелкой пешкой в руках сильного игрока. Французские сыщики уже давно пытались раздобыть компрометирующие этого человека материалы, но безрезультатно. Это был мошенник мирового уровня, аргентинец по происхождению, имеющий паспорт гражданина Франции и купленный титул маркиза. В высшем парижском обществе его знали, как Эдуардо де Вальфьерно.

Но не смотря на все подозрения французской и итальянской полиции к делу о хищении «Джоконды» его так и не притянули. Возможно, что об истинной роли Вальфьерно в этой истории никто бы так ничего не узнал, если бы сам маркиз незадолго до смерти не опубликовал мемуары, в которых представил свою версию событий. Похищение «Джоконды» он задумал с целью сбыть шесть высококачественных копий данной картины сразу шести американским «денежным мешкам», которые были уверены, что приобретают в свои частные коллекции похищенный шедевр кисти самого Леонардо да Винчи. На самом деле копии по заказу Вальфьерно выполнил талантливый молодой реставратор Лувра Ив Шадрон. Причём, для абсолютной правдоподобности подделок использовались подлинные холсты и краски XVI века, к которым у Шадрона, как у работника музейного реставрационного цеха был постоянный доступ. Подпись великого мастера в подделке не нуждалась, ибо на своём главном шедевре да Винчи не оставил ни имени, ни даты.