Преступная любовь. Пленница

– Где он? Что с ним? Что случилось? – проговорила я на гране моих душевных возможностей.

Меня начало колотить. Если все живые здесь, то Маркус… Мурашки? Нет, по моей коже сейчас бегали не просто мурашки, им нет названия.

Вот теперь я точно перестала дышать, и легкие моментально отреагировали, вспыхнув новой порцией боли. Казалось, что сердце тоже остановилось в ожидании.

– Ламия, прости. Прости меня! Я не успел, – проговорил Лоренцо, зарываясь лицом в собственные ладони. ОН НЕ УСПЕЛ! Не успел? Что это значит? Он мертв?

От предположения у меня закружилась голова, и подкосились ноги. Грегор подхватил меня под руки.

Теперь он требовал нормального и внятного ответа от Лоренцо.

Я же больше не могла произнести ни слова. В глазах помутилось. Уши заложило так, что я больше не разбирала слов. Я была на грани обморока. Все телесные контакты были для меня не значительными.

Я понимала, что меня бьют по щекам, трясут за плечи и кричат что-то. Но ничего из этого не воспринималось мною. Мне не было больно. Не приводило в чувства, не возвращало к реальности.

Действительность ускользала от меня. Мое тело посадили куда-то и передали в другие руки. Все вокруг стихло. Девичьи голоса становились все тише и тише, пока совсем не исчезли. Вокруг стало темно и пусто…

– Ламия, дочка! Ламия, очнись! Ламия! – звал меня голос отца в темноте. А мне не хотелось возвращаться. Здесь в пустоте и темноте так тихо и спокойно…

– Ламия, милая, – рыдала где-то рядом мама. А вот на этот голос мне захотелось откликнуться и успокоить. Она плакала. А из моих глаз не пролилось ни единой слезинки.

«Я потеряла его. Я погубила его» – гудела мысль в моей голове.

– Маркус, – произнесла я.

Его имя само сорвалось с губ. Веки затрепетали и все-таки поднялись. Я увидела размытые силуэты своих родителей, Грегора, Дорджеста и Лоренцо. Все они стояли возле меня, внимательно разглядывая.

– Уносите ее, – велел отец.

Эти слова подействовали на меня сильнее, чем все их просьбы и увещевания. Меня будто окатили ледяной водой. Мгновенно зрение восстановилось, слух пришел в норму, и я подскочила на ноги.

– Нет! Не надо меня никуда уносить! Что с ним? Я хочу его увидеть! – закричала я, переводя взгляд с одного на другого.

Ну, почему нападение случилось именно сегодня, именно там и именно с ним? Там же было несколько парней, так почему же именно он? Подсознание устыдилось такому вопросу, но не возымело власти.

Все они опустили глаза. Лоренцо еле держался на ногах, бледный как смерть. Видимо, он тоже окунулся в темноту.

– Ламия, давай поговорим об этом дома, – начал отец, протягивая ко мне руки, – Мы во всем разберемся. Мы его найдем…

– Что значит, найдем? Где он? Что с ним? Он жив? – говорила я на одном дыхании. Сердце вновь заколотилось в смутной надежде.

– Ламия, я… я не успел… все случилось так быстро, – залепетал Лоренцо. Я смотрела на него, и мне стало жаль парня.

– Расскажи мне все. Максимально подробно. А лучше, отведи меня туда! – произнесла я, взяв себя в руки.

Глубокий вдох за мгновение до этого помог мне сконцентрироваться. Раз они его не нашли, значит есть шанс, что он жив. А следовательно, надо максимально достоверно понять, что случилось и куда он мог деться.

– Ламия, это не лучшая идея. Тебе не хорошо и не стоит туда идти, – вновь вступил в разговор отец.

Он подошел ко мне и обнял за плечи. Он хотел меня поддержать, но почему-то вселил безнадежность. Резким движением я стряхнула его руки с плеч, замахав головой.

– Нет, отец! Я должна его найти! И нет времени на споры, ведь он может быть ранен!!! – почти кричала я.

– Пойдем, – более или менее отвердевшим тоном проговорил Лоренцо.

Я кивнула. Отец быстро обогнал нас. Видимо, пока я находилась без сознания, Лоренцо уже успел сводить его на место. Я обошла Лоренцо и пошла вперед. Нам не понадобилось и двух минут, чтобы достичь небольшой полянки за городом. Всего сотня метров, а случилось ужасное.

На поляне было расстелено большое покрывало синего цвета. Конечно, сейчас оно не было идеально разложено, по нему явно бегали и падали. На нем были повалены тарелки с закусками и чипсами, а также множество пивных бутылок.

Запах от них стоял вполне разительный. Сразу было понятно, что часть пива вылилась из бутылок. Но дыхание у меня сперло от совершенно иного.

Прямо на углу покрывала, я бы даже сказала, что больше на траве находилось пятно крови. Его крови! От вида фиолетового пятна на покрывале мне вновь стало не хорошо.

– Я же говорил, что не стоит, – тихо проговорил отец, беря меня под руки.

– Нет, все правильно. Лоренцо, возьми себя в руки и расскажи мне ВСЕ! – потребовала я, хотя голос был надорванный.

В глазах вновь мутнело, но я интенсивно моргала. Мне нельзя больше падать в обморок! Нельзя!!!

– Мы сидели здесь. Разговаривали, играли и пили, – начал Лоренцо, показывая рукой на покрывало.

– Играли? – усмехнулся Грегор.

– Да. Мы разыгрывали Маркуса, устраивали конкурсы. Это нормально, – нахмурился он.

– Продолжай! Не обращай внимания на него! – проговорила я, тяжело вздыхая.