Преступная связь

Роллинс объяснил, что ему еще утром показал ее смотритель дома, в котором она живет, но он не хотел тогда говорить с ней, поскольку она спешила на работу. Он надеется, что сейчас более подходящее время. Уна по-прежнему выглядела удивленной. Возможно, она гадала, как он узнал место ее работы, о котором смотритель не имел ни малейшего понятия. Однако Роллинс опередил ее вопросы и объяснил, что полиция расследует случай грабежа в соседнем доме. В связи с чем, не видела или не слышала ли она ничего подозрительного в ночь на четырнадцатое мая, то есть на прошлую пятницу. Разумеется, она ничего не видела и не слышала, но это было только необходимое вступление. Теперь он перешел к делу.

— Мисс Халлиган, — сказал он, — прошу извинить меня за подобные вопросы, но мне придется писать отчет, причем в трех экземплярах, — тут он со вздохом закатил глаза, — и мне понадобятся ваши ответы.

Уна торопилась на коктейль с мультимиллионером с биржи — по крайней мере, именно так он представился, — и ей вовсе не улыбалось терять время на замшелого детектива с его расследованием какого-то дурацкого ограбления, каких в ее районе случаются десятки, если не сотни.

— Ну, только быстро, — сказала она. — Я спешу на свидание.

Что его ничуть не удивило, учитывая ее внешность.

— Мисс Халлиган, — начал он, — кем вы работаете?

— Я работаю приемщицей в косметической фирме «Голубой Банан».

— Вот как?

Название компании приятно удивило его. Косметическая фирма «Голубой Банан».

— Да, — сказала она и поглядела на часы.

— И как давно вы там работаете?

— С марта месяца.

— А до того?

— В одной бухгалтерской фирме.

— Как она называется?

— "Хаскинс, Геллер и Фейн".

— И где она находится?

— В Нью-Йорке.

— Как долго вы там работали?

— Шесть месяцев. Меня уволили после того, как я сказала своему шефу, что он кое-что делает неправильно. Вернее, я, кажется, употребила слово «глупо». — Она снова взглянула на часы.

— Вы никогда не подвергались аресту?

— Никогда.

— Точно? Я могу проверить.

— А что вам, собственно, надо? — насторожилась она.

— Я осуществляю обычную проверку. Значит, вы никогда не привлекались даже за мелкие нарушения? За превышение скорости? За парковку в неположенном месте?..

— Меня несколько раз штрафовали.

— ЕСО?

— Нет. Что?

— Езда в состоянии...

— А-а-а. Нет. Никогда.

— Значит, ничего серьезного?

— Ничего.

— Я могу проверить, — повторил он.

— Ну хорошо, — тяжело вздохнула она. — В возрасте шестнадцати лет меня арестовали за хранение одной унции запрещенного вещества. Марихуаны. Я отделалась условным сроком, потому что это было мое первое правонарушение, и мне было только шестнадцать лет, и отняли у меня только одну унцию. Удовлетворены?

— С полицией никогда не сотрудничали?

— Нет, а в чем дело?

— Получая условный срок, вы брали на себя какие-либо обязательства?

Роллинс уже знал, что никаких обязательств она не брала. Слишком мелкое нарушение.

— Не понимаю, о чем вы говорите. — Уна начинала сердиться. — Я же вам сказала. Какая-то жалкая унция...

— Вам не предлагали никаких сделок?

Он знал, что ей не предлагали никаких сделок.

— Конечно же нет. Из-за унции марихуаны!

— Вам доводилось проносить куда-нибудь подслушивающие устройства?

— Что?!

— Мисс Халлиган, я офицер полиции. Если вы когда-либо являлись полицейским осведомителем, мне об этом можно рассказать.

— Что?

— Были ли вы когда-нибудь осведомителем?

— По-моему, мы начали с грабежа неподалеку от...

— Совершенно верно. Но у нас есть основания полагать, что в деле замешан сотрудник правоохранительных органов. Сообщаю вам под большим секретом.

Уна растерянно моргала.

И во все свои прекрасные зеленые глаза смотрела на него.

— Я знал о вашем аресте, — объявил Роллинс.

Она молчала.

— Так вы никогда не работали на полицию?

— Никогда.

— И среди ваших знакомых никогда не было коррумпированных полицейских?

— Среди моих знакомых вообще никаких полицейских никогда не было. Я не помню даже, как звали тех, которые меня арестовывали!

— В таком случае благодарю вас, мисс Халлиган. Извините за беспокойство.

— Ничего, — ответила она, еще раз растерянно посмотрела на него, потом бросила взгляд на часы и заспешила к подземке.

Он сделал вывод, что она чиста.

* * *

В пятницу, двадцать первого мая, Роллинс наконец добрался до конца списка. Он предъявил удостоверение привратнику дома по Восемьдесят первой улице и спросил, как того зовут...

— Луис, — ответил привратник.

...а затем предупредил, что тема их разговора должна остаться в строжайшей тайне, понятно? Идет полицейское расследование, и о его визите не следует рассказывать никому, понятно?

Луис едва не намочил штаны.

Его сестра была нелегальной иммигранткой с Филиппин.

Он заверил Роллинса, что ни одна живая душа не узнает о визите полиции.

Роллинс вошел в холл, осмотрел почтовые ящики и запомнил несколько имен жильцов. Затем вернулся к привратнику и начал задавать ему вопросы о совершенно ненужных ему людях, тогда как на самом деле его интересовала только квартира 12С, где проживал некто М. Уэллес. Старательно запутав Луиса, он наконец спросил:

— А как насчет Уэллеса? Кто живет в квартире 12С?