Преступник

На глазах у Джевдета навернулись слезы. Он вспомнил прощание с Мустафой. Сколько ему еще сидеть в тюрьме? Наверно, очень долго.

— Потом мы рассказали о Козявке начальнику тюрьмы. И тот позволил ему работать в столярной мастерской.

— Кто это «мы», Джевдет-аби?

— Я и Хасан.

— А кто такой Хасан? Заключенный?

— Да. Тоже хороший парень, но… В общем потом расскажу…

— Расскажи сейчас, Джевдет-аби!

— Нет, не буду.

— Почему?

Он, конечно, рассказал бы им о Хасане, даже о том, что тот хотел помешать ему уехать в Америку. Но не успел этого сделать. Мальчики разнесли по кварталу весть о появлении сына Ихсана-эфенди, и к «Перили Конаку» уже спешил, опираясь на палку, Мюфит-эфенди. Джевдет встал и, не ожидая, пока старик подойдет, кинулся ему навстречу. Подбежав, он схватил его старческую высохшую руку, поцеловал.

— Будь счастлив, сынок!.. Да убережет тебя аллах от таких плохих дней!

Мюфит-эфенди сильно постарел.

Джевдет и Мюфит-эфенди вместе с малышами, не отстававшими от них ни на шаг, дошли до квартальной кофейни. С наступлением теплых весенних дней старики снова перебрались в садик под большое дерево. Здесь сидели Хасан Тахсин, парикмахер Лятиф и другие жители квартала. Грелись на солнышке, пили чай, кофе, курили наргиле. Все уже знали об аресте Адема и со дня на день ожидали возвращения Джевдета. «Пусть больше этого никогда не повторится, сынок!» — желал каждый Джевдету. Расспрашивали о здоровье, о том, что ему пришлось перенести в тюрьме. Джевдет отвечал спокойно, с большим достоинством.

Перед ним поставили чай, бублики, брынзу. Едва он принялся за еду, как вспомнил о лотке. Эх, забыл! Выскочив из-за стола, он побежал к «Перили Конаку».

— Уж не провел ли бедняга там ночь? — забеспокоились старики.

Джевдет не сказал им правды. Он побаивался, что тогда его начнут опекать и, конечно, помешают уехать в Америку.

— Я ночевал у Кости и жить у него буду, — ответил он. — А сюда пришел рано утром.

— Ну, сынок, — положил ему руку на плечо Мюфит-эфенди. — Что ты теперь будешь делать? Чем займешься?

Не успел Джевдет открыть рот, как послышался голос:.

— Мы поедем в Америку!

Все обернулись и увидели Джеврие.

— В какую такую Америку? Что ты говоришь?

— Врет она, — с гневом сказал Джевдет, — врет!

Джеврие сердито вскинула головку:

— Вру? Ты говоришь, я вру, Джевдет-аби? Значит, ты меня обманывал?

— Замолчи!

Джеврие рассердилась. Почему она должна молчать? Разве они не поедут в Америку? Ведь Джевдет сам говорил, что они заберутся как-нибудь ночью на большой пароход, спрячутся. И когда будут в открытом море…

— Разве мы не поедем? Разве ты не будешь Храбрым…

— Кем? — удивленно поднял брови Мюфит-эфенди.

— Скажи сам, Джевдет-аби!

Сидевшие в кофейне люди с любопытством смотрели на Джевдета. Нет, маленькая цыганка не лжет, здесь что-то есть. Все представления об Америке парикмахера Лятифа ограничивались несколькими виденными когда-то, очень давно, цветными открытками, на которых были изображены высокие (уже и не вспомнить, во сколько этажей) дома, полосатый флаг со звездами и, кажется, высокого роста светловолосые американцы. Хасан Тахсин и Мюфит-эфенди знали немного больше. Хасан Тахсин помнил, что американцы воевали на стороне Антанты, и кое-что слышал о «четырнадцати пунктах» президента Вильсона[63]. Кроме того, была у него книжечка об Америке, написанная еще старым, арабским алфавитом[64].

— «Путешествие по Северной Америке»! — пробормотал он и повернулся к Мюфиту-эфенди: — Очень интересная книжка! На галицийском фронте[65] мы не выпускали ее из рук. Читал, наверно, раз десять.

Мюфит-эфенди наморщил лоб: «Пошли, аллах, память!» Ну, конечно! Ведь и у него была такая книжка. Вернее, ему дал почитать ее один грек по имени Спиро еще во время службы в Управлении оттоманского долга.

— В ней рассказывалось о приключениях дочери миллионера, — продолжал Мюфит-эфенди, — не могу вот только вспомнить, как ее имя, — и каких-то мексиканских индейцев!

Джевдет не вытерпел.

— У этих краснокожих было два вождя. Одного звали Желтая Змея, другого — Черная Стрела! Желтая Змея был большим негодяем. И если бы не храбрый Буфало Билл… Но самый знаменитый в мире ковбой — Билл из фильма «Отряд „Красный шарф“». Я зову его Храбрым Томсоном!

Джеврие радостно захлопала в ладоши:

— Молодец, Джевдет-аби! И ты станешь таким, как он, правда?

— Да замолчи ты! — прикрикнул на нее Джевдет.

Джеврие нехотя подчинилась. Пусть бы только попробовал крикнуть на нее кто-нибудь еще, она бы ему показала! Силенок у нее не так уж много, зато камни она бросает метко.

Мальчики постепенно разошлись: им надо было идти в школу.

Парикмахер Лятиф пошел брить клиента, Хасан Тахсин отправился на рынок.

Джевдет остался с Мюфитом-эфенди.

— Смотри, не натвори глупостей, Джевдет! — строго сказал старик. — В Америке люди режут друг друга на каждом шагу!

В разговор снова вмешалась Джеврие:

— Нет, мы поедем, Мюфит-амджа! Правда, Джевдет?

— Я все-таки тебя отлуплю… — он сжал кулаки.

Мюфит-эфенди вздохнул и заговорил об Ихсане-эфенди. Хороший был человек, достойный… И, конечно, мальчику сегодня же надо сходить на могилу отца.