Преступник

Он смотрел на другой берег Золотого Рога, но ничего не видел. Перед ним вдруг снова возникли бескрайные голубые просторы океана. Вот они стоят с Джеврие на палубе и наблюдают за акулами, не отстающими от парохода.

Джевдет глубоко вздохнул.

— Когда пересекают экватор, на корабле настоящий праздник. Матросы окунают в воду даже пассажиров!

— Экватор? А что это такое?

— Это середина земли!

Джеврие удивленно раскрыла глаза;

— Середина земли?

— Да. Земля похожа на апельсин. Такая же круглая! Сама вертится быстро-быстро как волчок и еще вокруг солнца вращается.

— Земля?

— Конечно, земля.

— Не смейся, Джевдет-аби. Разве может земля вертеться?

— Ни чуточки не смеюсь я… Честное слово, вертится!

— Тогда почему мы не падаем? — удивилась Джеврие.

— Существует земное притяжение, глупая!

— А это что такое?

Этого не знал и сам Джевдет. Поэтому он сказал:

— Трудно объяснить!

— А… пусть, если хочет, вертится, не хочет — не вертится. Давай лучше подумаем, когда поедем в Америку.

— Не знаю когда, но поедем… Не беспокойся!

— Когда навестим Мустафу?

— Мы не только к Мустафе пойдем!

— К кому еще?

— К маленьким воришкам, которые сдирают свинцовые пластинки с куполов мечетей, потом пойдем к…

— Что замолчал?

— К моей мачехе!

— К мачехе? — изумилась Джеврие. — Да ведь это из-за нее ты попал в тюрьму!

Джевдет не ответил… Да, он обязательно навестит мачеху и даже шофера Адема.

Джеврие не опускала с него глаз.

Джевдет зевнул.

— Хочешь спать? — спросила она.

— Очень…

— Не выспался сегодня?

Джевдет чуть было не сказал: «Разве в „Перили Конаке“ можно выспаться?»

— Да, не выспался.

— Почему?

— Не знаю. Не спалось почему-то…

— Думал о большом пароходе?

— О многом…

Джеврие села на скамейку, поджав под себя ноги.

— Тогда ложись и спи. А голову клади мне на колени.

Джевдет лег на скамейку, положил голову ей на колени и сразу уснул.

Джеврие была счастлива. Она вообразила себя Ульфет, дочерью вожака цыганского табора Ресуля, у которого они с бабкой гостили возле Текирдага. Правда, она, Джеврие, еще маленькая, но вырастет и тоже станет такой, как Ульфет. К тому времени и у нее будет такой же возлюбленный, как Рамазан у Ульфет. И почему бы им не мог стать Джевдет-аби?

Она наклонилась, поцеловала черные завитки волос Джевдета.

Ульфет тоже так делала.

Вот бы никогда не расставаться с Джевдетом-аби! Ей не нужен никто: ни Кости, ни Хасан, ни Козявка, ни воришки, о которых рассказывал Джевдет-аби и которых она и в глаза-то никогда не видела. И уж, конечно, ей совсем нет дела до его мачехи и шофера Адема. Однажды, и это будет очень скоро, они сядут на большой пароход и уплывут далеко-далеко. И тогда уже Джевдет-аби будет только с ней и больше ни с кем!

Конечно, они, может быть, и не встретят в Америке плачущего мальчика, сына миллионера. И потом, разве можно поверить, что земля похожа на апельсин и вертится, как волчок? Но все равно она будет молчать и сделает вид, будто поверила. Ведь это говорит Джевдет-аби! А вдруг это правда? Они услышат плач мальчика и спасут его от кулаков уличных бродяг. Миллионер обрадуется. А когда узнает, что они турки, заплачет… Вот только как они поймут друг друга, ведь ни Джевдет, ни она не знают американского языка.

Это встревожило ее. В самом деле, подумал ли об этом Джевдет-аби?

А большой пароход в порту? Как они объяснятся с добрым капитаном, рыжебородым, с улыбающимися голубыми глазами и трубкой во рту? Все гяуры[67] говорят как-то смешно: «фан-фин-фон», и понимают только тогда, когда им отвечают так же. А может быть, Джевдет-аби умеет говорить по-ихнему?

Джевдет проспал целых два часа, а когда проснулся, Джеврие сразу спросила его:

— Ты умеешь говорить по-гяурски?

— Что?

— Ведь добрый капитан не знает нашего языка. Как мы объясним ему, чего хотим?

Джевдету и в голову это не приходило. Он не мог припомнить, знали Жано и Яник английский язык или нет. Во всяком случае, все капитаны на свете должны знать турецкий!

— Капитаны знают турецкий, — выпалил он наконец.

Джеврие уже думала о другом: согласится Джевдет-аби жить сейчас у них или нет?

Она взяла его за руку.

— Ты что? — спросил Джевдет.

— Я хочу тебе что-то сказать.

— Говори!

— Только не сердись?

— Ну говори, говори!

— Не ночуй больше у Кости…

Джевдет отдернул руку.

— А где же мне спать?

— У нас.

— У вас? А твоя бабка?

— Ничего не скажет. Я ее напугала в прошлый раз, когда ты ушел!

Так оно и было. «Убегу, убегу от тебя! — кричала Джеврие. — Вот увидишь, донесу на тебя комиссару полиции. Засадят в тюрьму!» Старуха перепугалась, как всегда, когда речь заходила о полиции. Девчонка — сущий дьяволенок. А ведь если она пойдет в участок и пожалуется, там, конечно, поверят. Кто не знает, чем она занимается и что у нее за «внучки»? Сколько уже в бараке перебывало таких девочек, как Джеврие. Они считали ее своей бабушкой, хотя на самом деле это было далеко не так… Надо ладить с поганкой, что поделаешь. Пусть парень приходит и живет.

— Говоришь, напугала? Как же? — спросил Джевдет.