Преступники. Факел сатаны

— Совершенно верно, — с некоторым облегчением ответила Марианна Потаповна.

— Если комиссия поможет следствию восстановить кое–какие обстоятельства, по причине которых стало возможным совершение преступления, — вам только спасибо скажут. И я первый. Что же касается уголовной стороны — тут уж позвольте…

— Понимаю, понимаю, — кивнула Суичмезова. — Вы правы. Откладывать выезд нельзя. Пойду к нашему руководству, передам ваши соображения…

Не успел Чикуров вернуться в свой кабинет, как секретарь Вербикова сообщила, что Олег Львович просил срочно связаться с пресс–группой Прокуратуры СССР. Оттуда уже дважды звонили, разыскивали Чикурова.

Игорь Андреевич набрал номер телефона прокурора отдела систематизации и пропаганды законодательства Прокуратуры Союза Якова Терентьевича Сливина.

— Вас беспокоит Чикуров, из следственной части Прокуратуры РСФСР, — назвался он.

— Очень хорошо, что позвонили, Игорь Андреевич, — сказал Сливин. — Понимаете, какое дело, речь идет о товарище Мелковском. Вы, кажется, с ним хорошо знакомы?

— Товарища Мелковского я знаю, — ответил Чикуров, чуть не добавив: «очень даже хорошо», но промолчал.

— Отлично. Рэм Николаевич человек известный, пропагандирует работу наших лучших следователей. В частности, изъявил желание написать серию очерков о работниках органов прокуратуры для журнала «Социалистическая законность».

— Ну и что? — спросил Чикуров, настораживаясь.

— Понимаете, он как раз завтра летит по заданию редакции. Взял билет на самолет. Рейс утренний, кажется, на девять часов. А вы его вызвали повесткой на двенадцать. Это так?

— Да.

— Товарищ Мелковский сказал, что вы уже виделись с ним в Березках. Было такое?

— Было. Имел счастье, — усмехнулся Игорь Андреевич, но Сливин не понял его тона и продолжал:

— Рэм Николаевич говорит, что он имел задание от редакции газеты написать о вас очерк. Вы почему–то отказались. А теперь вдруг сами вызываете, да еще повесткой…

— Ловко повернул, — сказал Чикуров. — Яков Терентьевич, неужели вы думаете, что я вызвал Мелковского для того, чтобы он славил мою персону в прессе?

— Разумеется, странно, — после некоторого раздумья сказал Сливин.

— Уверяю вас, я не жажду рекламы… Мелковский вызван совершенно по другому поводу… В Березках задавал вопросы он. Теперь же возникла необходимость задавать вопросы мне, а ему — отвечать…

— В качестве?.. — В голосе Сливина послышалась тревога.

— Пока свидетеля.

— Пока? — хмыкнул Сливин. — А в перспективе?

— Поживем — увидим… Сейчас в объединении «Интеграл» проводится ревизия. В частности, проверят, на каком основании Мелковский разъезжал по Москве на персональной машине, оплачиваемой «Интегралом», и так далее, в том же духе… И сколько он тяпнул у государства. И по какому праву… Тогда и решим…

На другом конце провода воцарилось молчание. Затем Сливин произнес:

— Понял вас, Игорь Андреевич. Благодарю, что внесли ясность. Со своей стороны я сейчас же дам знать в редакцию и попрошу, чтобы там впредь придирчивее выбирали внештатных авторов…

«Ну Мелковский, ну хват!» — подумал Игорь Андреевич, положив трубку. Он посмотрел на часы. Время ехать к Троянову. Путь неблизкий — на дачу.

В дверь постучали.

Вошел Макеев, тот самый следователь районной прокуратуры, который начинал вести дело о покушении на Баулина. Он был немного смущен.

— Что же вы не позвонили из Быкова? — сказал Чикуров, принимая пакет, посланный Дагуровой. — Я бы подскочил.

— Ничего страшного, — отмахнулся Макеев. — Я же в отпуске.

— Где будете отдыхать?

— Сейчас к маме в Новочеркасск, а потом посмотрю. Может, в Бердянск, на Азовское море…

Теплое слово «мама» кольнуло в сердце. Игорь Андреевич подумал, что вот уже второй год не может вырваться к своим родителям в Скопин. Рядом, можно сказать, а никак не выберется, хоть на субботу и воскресенье…

Макеев спешил на вокзал. Вышли вместе. Чикуров направился в Министерство внутренних дел СССР. Там обещали разобраться с отпечатками пальцев, оставленными неизвестным на купальной шапочке Баулина, до завтрашнего дня. За ответом попросили прийти до обеда.

Игорь Андреевич поехал на Рижский вокзал, чувствуя, что немного опаздывает. А он привык быть точным.

Дача Троянова находилась в одном из красивейших мест Подмосковья — Опалихе. Зимой туда устремляются тысячи лыжников — катание лучше не придумаешь. Летом в Опалихе еще благодатнее — вековой лес, благоустроенный, ухоженный дачный поселок. Правда, многолюдно, потому что сравнительно недалеко от Москвы. Теперь же получить участок в пределах ста километров от столицы — удача. Дают где–нибудь за Можайском, а то и дальше.

Максим Савельевич, высокий худой старик, с выразительным индейским профилем, сидел в беседке. Он был в легкой курточке. Левая рука–протез была неподвижна.

Чикуров извинился за опоздание — на целых двадцать минут.