Преступники. Мир убийц времен Холокоста

12 декабря 1941 года Гиммлер издал директивы о важности организации увеселительных мероприятий для подразделений, осуществляющих «окончательное решение» еврейского вопроса. В приказе говорилось о «сложной задаче» и «тяжелой обязанности», возложенной на карательные отряды. Необходимо, продолжал Гиммлер, чтобы те члены СС и полиции, которые чувствуют, что не способны выполнить это задание, были «своевременно» освобождены и отправлены в отпуск или переведены на другую работу ¹. Возможно, эта директива не была первой подобной инструкцией, поскольку с начала вторжения в Советский Союз в июне 1941 года практически все подразделения придерживались того принципа, что слабохарактерные люди могли быть освобождены от участия в расстрелах. Нам известно, что ни один из тех, кто попросил освободить его от этой обязанности по психологическим причинам, не был судим военным судом и жестоко наказан. Первое тщательное исследование, подтверждающее этот факт, было проведено Гансом Буххаймом из Института современной истории в Мюнхене для Освенцимского процесса в 1964 году ². Герберт Егер, профессор криминологии Франкфуртского университета предпринял еще более всеобъемлющее исследование данного вопроса в 1967 году и пришел к такому же выводу. Из 103 случаев, когда люди просили освободить их от участия в массовых убийствах, ни один не понес сурового наказания за подобную просьбу ³. Гиммлер и его подчиненные не хотели полагаться на «слабохарактерных» при выполнении «сложной задачи». Более того, тот факт, что суд над таким человеком потребовал бы рассмотрения убийств невинных мужчин, женщин и детей, был несомненно одной из причин, почему подобные суды никогда не проводились.

Другие источники содержат ту же мысль. По сообщениям, незадолго до начала войны против Советского Союза Гейдрих заявил группе офицеров СС и гестапо, что они могут ожидать «неприятных приказов». Те, кто полагал, что не смогут выполнить эти приказы, должны были сказать об этом, и их назначат на другие должности. На послевоенных судах офицеры СС, служившие в карательных отрядах, признавали, что была возможность перевестись на другую должность и избежать дальнейшего участия в убийствах. Франц Зикс, командующий передовой командой «Москва» (айнзацгруппа B), свидетельствовал на суде по делу Эйхмана, что несколько офицеров СД подали заявление о переводе в РСХА и получили положительный ответ. Другой офицер на процессе по делу об айнзацгруппах сказал, что начальник айнзацгруппы В позволял переводить на другую работу тех, кто был слишком слаб для проведения массовых убийств. Все свидетели упоминали, что этих людей обычно переводили на службу на фронт или что-то подобное⁴.

Одним из первых нацистских лидеров, который упомянул о психологическом бремени участия в массовых убийствах, был Ганс Франк, генерал-губернатор оккупированной Германией Польши (Generalgouvernement). Это произошло на собрании 30 мая 1940 года, созванном для обсуждения приказа Гитлера уничтожить польскую интеллигенцию. «Господа, – заявил Франк, – мы не убийцы. Для полицейского или эсэсовца, который обязан провести казнь, что является частью его официальных обязанностей, это ужасная задача. Легко подписать сотни смертных приговоров, но их исполнение является ужасным бременем для немецких людей, порядочных немецких солдат и их товарищей» ⁵.

Кампания против евреев во время войны с Советским Союзом значительно увеличила психологическое бремя, о котором говорил Франк. Известно, что существует обратная связь между расстоянием и убийством: тем легче отнимать жизнь, чем больше расстояние между преступником и его жертвой ⁶. Эта связь рассматривается в исследовании подчинения, проведенном психологом Стэнли Милгрэмом в начале 1970-х гг., и она проявляется в приемах ведения войны ⁷. Сбросить бомбы из высоко летящего самолета психологически легче, чем проткнуть штыком вражеского бойца. Тот способ, которым проводилось истребление евреев в первый год войны, подразумевал именно близкий контакт между убийцей и жертвой, что, как известно, очень трудно. Поэтому неудивительно, что практика массовых убийств оказывала тяжелое эмоциональное воздействие. Согласно одному из исследований, около 20 % членов айнзацгрупп испытывали серьезные психологические проблемы ⁸.

Большинство тех, кто подавал прошение о переводе с этой мерзкой работы, не обязательно были против убийства евреев по моральным причинам, они просто не могли сами принимать участие в них. Массовые убийства приводили их в состояние физического или эмоционального расстройства, а убийство женщин и детей было особенно трудным. Принимавшие в этом участие переживали нервные срывы, были случаи, когда люди кончали жизнь самоубийством или сходили с ума. Роберт Лифтон брал интервью у немецкого психиатра, занимавшегося лечением членов айнзацгрупп. Он сообщил, что столкнулся с сильной тревогой, ночными кошмарами, дрожью и многочисленными жалобами на самочувствие своих пациентов ⁹. Сегодня мы называем такую реакцию посттравматическим стрессовым расстройством.