Преступники «на доверие». Неординарные мошенничества, ограбления и кражи

Здесь самое время сказать несколько слов о том, почему данное признание появилось спустя год с начала допросов Марджори Диль-Армстронг в связи с расследованием гибели Брайана Уэллса. Действительно, ведь первый допрос на тему «Ротштейн – главный организатор ограбления PNC-банка» имел место ещё в июле 2004 г. Однако Марджори всё это время утверждала совсем не то, в чём созналась 5 июля. Она говорила следующее: мне было известно, что в доме Уилльяма скрывается какой-то беглый уголовник, они вдвоём мастерят бомбу, но вот ни малейшего понятия о планах по использованию заложника и бомбы я не имела. Так почему же через год она сделала совсем иное признание? Много лет спустя – уже после 2010 г.– Марджори сообщила, что весной 2005 г. ФБР предложило ей сделку с правосудием. Сводилась эта сделка к следующему: Диль-Армстронг признаёт своё участие в заговоре с целью ограбления PNC-банка общественно опасным способом (т.е. посредством возможного подрыва бомбы) и даёт показания против Уилльяма Ротштейна, из которых следует, что последний являлся инициатором этого ограбления и изготовил взрывное устройство. За такого рода признание Марджори гарантируется всего 5 лет тюремного заключения, а её отсидка за убийство Родена окажется минимальной – 7 лет (напомним, что судья назначил «вилку» в диапазоне от 7 до 20 лет в зависимости от здоровья Марджори и её поведения в заключении). Т. о. Диль-Армстронг получит по двум разным уголовным делам по совокупности «всего лищь» 12 лет, в то время как за одно только убийство Родена ей реально придётся «тянуть лямку» 20 лет.

Имелся и ещё один момент, повлиявший на решение Марджори. Как было отмечено выше, Ларри Д'Амброзио являлся её многолетним другом, и именно он уговорил Диль-Армстронг принять предложение спецагента Кларка. Впоследствии Марджори пришла к выводу, что адвокат в силу неких причин действовал не в её интересах, а находился в сговоре с ФБР. Так это или не нет, сказать довольно трудно, особенно, принимая во внимание, что Диль-Армстронг – дамочка весьма специфическая и лживая. Тем не менее, зная, как развивались события далее, трудно отделаться от ощущения, что она действительно стала объектом недобросовестной манипуляции, поскольку сделанное признание ни в чём ей не помогало, и объективно она проиграла от пресловутой «сделки с ФБР». «Пресловутой» потому, что никакой сделки на самом деле и не было, и сотрудники правоохранительных органов впоследствии утверждали в один голос, что даже предложений о «сделке» никто из них никогда Марджори не делал.

Приходится признать, что история «сознания» Диль-Армстронг на допросе 5 июля 2005 г. действительно очень мутная и нелогичная. Но, как увидим из дальнейшего, это всего лишь один из большого числа странных и труднообъяснимых элементов того сложного пазла, каким оказалось расследование попытки ограбления отделения PNC-банка и гибели Брайана Уэллса.

Примерно в то же время – т.е. когда о подозрениях ФБР в адрес Уилльяма Ротштейна стало широко известно – с воспоминаниями о нём в печати и на телевидении выступили люди, хорошо знавшие подозреваемого. Его младшая сестра Пола и многолетний друг Рони Голден (Roni Golden) нашли немало тёплых слов в адрес покойного. Прежде всего, они подчёркивали, что Ротштейн совершенно не подходил под типологию убийцы-изготовителя бомбы. Он не являлся психопатом или социопатом, напротив, всю жизнь работал, оставался на виду множества людей и придерживался строгих религиозных правил. Он преподавал на полставки в одной из местных школ, и если бы поведению Уилльяма были присущи какие-то девиантные черты, то школьники обязательно бы это заметили. Понятно, что в скором времени о странностях учителя труда стало бы известно и школьной администрации. Испытывая нехватку денег, Уилльям подрабатывал электриком, и его очень хорошо знали в округе. Кроме того, он вёл бесплатный шахматный кружок, что совершенно нетипично для психопатов – эта категория лиц не любит трудиться в принципе, а уж альтруистический труд им вообще противен. Ротштейн же много работал и не проводил время в праздности. Он был лишён тщеславия, и тот факт, что имея высшее образование, он зарабатывает хлеб насущный физическим трудом, его нисколько не беспокоил – напротив, он делал то, что ему нравилось и никакого внутреннего конфликта по этому поводу не переживал. Уилльям был человеком очень добрым и никогда не отказывал в помощи – об этом на разные лады говорили совершенно разные люди и вряд ли все они лгали. Очень интересно о Ротштейне уже после его смерти отозвался адвокат Плэсиди, представлявший интересы Уилльяма в последний год его жизни: «Я думаю, что он был очень хорошим парнем… очень предупредительным человеком» (дословно: «I think he was just a very nice guy… a very helpful man»). Такая характеристика как-то плохо сочеталась с психологическим портретом создателя бомбы, который, как мы помним, рисовал образ мрачного, нелюдимого психопата, остро переживающего свою жизненную несостоятельность.