Преступники «на доверие». Неординарные мошенничества, ограбления и кражи

Тем не менее, открытие это оказалось очень кстати. Если поначалу считалось, что Кеннет Барнс арестован по обвинению в торговле наркотиками, то 26 марта официально было объявлено о подозрениях в его причастности к ограблению банка PNC и убийству Брайана Уэллса общественно опасным способом. И если до этого момента Барнс всё ещё мог питать иллюзии, будто с его помощью будет выстроено обвинение против Марджори Диль-Армстронг, то теперь он узнал, что его самого будут обвинять с опорой на сделанные им ранее признания. В общем, не надо было Барнсу копать яму для Марджори, сам в неё угодил…

Внезапное появление в деле новых улик возымело довольно неожиданные последствия. Диль-Армстронг, узнав о выдвижении в отношении Барнса официальных обвинений, сообщила журналистам о полной надуманности выбранной обвинением стратегии действий. В доказательство своей точки зрения она привела аргумент, который никто не ожидал услышать. Марджори рассказала о том, что хотя и была знакома с Барнсом, всегда относилась к нему не очень хорошо и уж точно не стала бы иметь с ним какие-то серьёзные дела. В мае 2003 г. Барнс в компании со своим дружком Тедом Баллью (Ted Ballew) обворовал её дом, пользуясь тем обстоятельством, что имел на руках ключи от входной двери (Барнс, как упоминалось выше, тогда как раз помогал Родену в ремонте дома Марджори). Диль-Армстронг без особых затруднений вычислила, кто именно приложил руку к краже, и устроила сцену Кеннету. Тот послал её куда подальше, возвращать ворованное отказался и пригрозил, что если она не заткнётся, то он попросту её пристрелит. Эта угроза напугала Марджори, и после некоторых раздумий она решила обратиться в полицию за помощью. Ею было написано официальное заявление, в котором она сообщала о произошедшем и просила принять меры по возвращению ей украденных вещей и защите от угроз Барнса. В полиции заявление приняли, пообещали разобраться, но толком так ничего не сделали, во всяком случае, ворованного ей никто не вернул и Барнса никто за решётку не отправил. Впрочем, по прошествии трёх лет это было уже неактуально. Однако весьма актуален в этой связи звучал вопрос Марджори Диль-Армстронг, который можно было свести к весьма незатейливой формуле: неужели обворованный станет иметь дело с вором? Выступая в суде через несколько лет, Марджори сформулировала свою мысль иначе: как я могла планировать преступление в компании с человеком, на которого сама же и написала заявление в полицию?

Тед Баллью появился в расследовании убийства Брайана Уэллса совершенно неожиданно для самого себя. Подвела его дружба с Кеном Барнсом, правда, в отличие от него, Тед сумел не сболтнуть лишнего и потому выскочил из цепких объятий американского правосудия. В общем, Баллью отделался лёгким испугом.

Надо сказать, что история эта застала прокуратуру и ФБР врасплох – там ничего ней не знали. Проверка показала, что Марджори говорила правду – её заявление трёхлетней давности удалось отыскать, и это открытие, очевидно, вызвало обоснованные сомнения в той версии событий, которую усиленно продвигал спецагент Кларк. Чтобы как-то нейтрализовать этот в высшей степени удачный контраргумент Марджори, следственная группа взялась за обработку упомянутого ею Теодора Баллью. Впрочем, последний не повторил ошибок Кена Барнса, который позволил себе слишком много болтать в присутствии Джеральда Кларка. Баллью отнекивался ото всего, о чём его спрашивали, ссылаясь на неосведомлённость и невозможность припомнить детали. Не особо помогла и гарантированная федеральной прокуратурой неприкосновенность. В конечном итоге Теодор лишь признал факт кражи из дома Марджори наличных денег и некоторых вещей, но это признание мало помогло официальному расследованию, поскольку фактически лишь подтверждало правдивость утверждений Диль-Армстронг.

Итак, специальный агент Кларк, руководивший оперативным сопровождением следствия по делу об убийстве Брайана Уэллса общественно опасным способом, оказался жертвой собственной политики стравливания обвиняемых. Марджори отказалась от признания и называла Кеннета Барнса лгуном, а Кеннет Барнс не мог подтвердить свои утверждения уликами. Получалась довольно незамысловатая юридическая «вилка»: слово одного обвиняемого против слова другого. И оба утверждения фактически бездоказательны. При таком раскладе о вынесении судебного приговора нечего было и мечтать – Джеральд Кларк понимал это прекрасно.