Преступница

Наяву, на совести, лежала гадкая Валина история. Маша помнила о своем обещании и твердо хотела помочь. Валя не заговаривала, глядела в сторону. В том, что страдания ее длятся, не было сомнений - Валя чернела на глазах. Прикидывая и так, и эдак, Маша не знала, как подступиться. Совет отца, предложившего обратиться к администрации, она отмела сразу: с этого Маша не хотела начинать новую институтскую жизнь. Решение пришло неожиданно: поводом послужили курсовые. Не посвящая Валю в подробности, Маша предложила встретиться на "Чернышевской", у эскалатора, внизу.

Поздний час был выбран намеренно. Зажимая под мышкой папку с готовыми расчетами, Маша поднялась по широкой лестнице и постучалась в дверь. Ее появления не ждали. Девочки собирались к ужину. Посреди стола, на выщербленной деревянной дощечке, лежал пирог с повидлом из кулинарии. Девчонки загомонили, и, сбросив плащ, мгновенно подхваченный кем-то из хозяек, Маша выложила толстую папку. Дверь, скрипнувшая за спиной, прервала веселую болтовню. Гостеприимные глаза подернулись холодом, и, усмехнувшись, Маша обернулась. Опустив голову, Валя пробиралась в свой угол. "Ой! - Маша воскликнула, - Валечка, ты - здесь, в этой комнате? А я и не знала. Надо же, как бывает, - Маша пела, не останавливаясь, - идешь по делу, а встречаешь подругу, оказывается, здесь живет!" Первой ожила Наташка: "Машенька, чайку!" - она взялась за ручку чайника. "С удовольствием!" - Маша уселась поудобнее. Прихлебывая из чашки, она думала о том, что на их месте сообразила бы быстрее.

Чаепитие подходило к концу. На выщербленной доске оставался последний кусок. "Валечка, давай скорее, пирога не достанется", - Маша произнесла внятно и громко. Приглашения не поддержал никто. Не опуская глаз, Маша прислушивалась: там, за загородкой, Валя плакала, зажимая руками рот. Оглядев сидящих, Маша медленно отставила недопитое и поднялась с места. Прижав к груди неразвязанную папку, она пошла к дверям. "А как же?.." - растерянный голос остановил на пороге: среди готовых был и Наташкин курсовик.

"Ты что-то хотела?" - Маша обернулась. Наташка оказалась самой умной. В глазах, глядевших на Машу, мелькнула злоба, но, обуздав себя, Наташка улыбнулась: "Валечка, - она призвала елейным голосом, - иди к нам, что ты там - одна..." Взглядом, устремленным на Машу, она проверяла: такова ли назначенная цена. Девочки глядели недоуменно: ни одна из сидящих за столом не расслышала молчаливого договора. "Да", - Маша кивнула одной Наташке и, протянув, передала папку из рук в руки. Взвесив на руке, Наташка развязывала тесемки. Через два дня сияющая Валя догнала Машу в коридоре и жарким шепотом рассказала, что все страшное кончилось, вчера ее позвали к чаю, и мальчики больше не ходят, девчонки сами исчезают с вечера. "Ты просто - волшебница!" - Валя повторяла восхищенно.

В середине декабря Галя Хвостенко, староста группы, передала Маше приглашение: декан, читавший на их потоке "Введение в специальность", просил зайти после занятий. Передав, Галя глянула с любопытством, дожидаясь объяснений, но Маша поблагодарила и отвернулась. По ее лицу староста ничего не заметила, но Маша понимала ясно - дознались. Первой вспыхнула трусливая мысль - бежать, но, взяв себя в руки, она рассудила: идти надо. Сами собой не отвяжутся, втянут мать и отца. Вторая - позвонить брату, погасла мгновенно: Иосиф предупреждал, что для приватных бесед телефоны физического института не годятся. Она не помнила, как досидела до конца пары. Последний звонок зудел в ушах противным, мелким звоном, когда, поправляя шейный платок, норовивший вывернуться за спину, Маша подходила к дверям деканата. Похоже, секретарша была предупреждена. Не дожидаясь объяснений, она кивнула на распахнутую дверь: "Заходи, Нурбек Хайсерович свободен".

Декан разговаривал по телефону. Стараясь вникнуть в смысл, Маша ловила обрывки, которые, в силу сложившихся обстоятельств, могли определить ее судьбу. "Да, да, именно, как раз пришла, сейчас решим, я согласен с вами, добро". Положив трубку, Нурбек Хайсерович предложил садиться. Маша села и сложила руки. Последние сомнения исчезли: сейчас должно последовать то, от чего нет спасения. "Такое дело, - опустив глаза, декан раскладывал бумаги, - через неделю институтский праздник, пятикурсники уходят на диплом, что-то вроде последнего звонка, предварительного... На таких мероприятиях кто-то из первокурсников произносит напутственную речь, ну, как бы эстафету... от них - к вам: дело почетное и ответственное, доверяется лучшим студентам, кстати, о ваших подвигах с курсовиками наслышан. Говорят, вы перевыполнили план, - декан улыбнулся тонко и доброжелательно, - да и в отделе кадров, там тоже сочли... Нет, конечно, это не главное, дело решает успеваемость, короче, именно вам доверено от лица первокурсников поприветствовать наших будущих выпускников".