Преступно счастливая

– Ну, раз ты так ее хорошо изучила, давай придумаем что-нибудь, – загорелись тогда у Сережи азартным огнем глаза. – А? Малыш? Что скажешь?

– Не знаю… Надо бы все узнать для начала о ней, а тогда уж…

И она начала за Машей следить, собирать о ней информацию. По скупым крохам собирала. И поначалу, год, наверное, они вообще не знали, куда и что применить.

– Все как-то мелко, Мил, как-то пусто, – морщился Сережа недовольно. – Корчила из себя твоя Маша, корчила, а ничего в итоге не представляет. Ну, никакого интереса!

А потом интерес неожиданно появился. И они загорелись, и стали придумывать. Столько придумали!

Вариантов было много. Один другого лучше, но Сережа решил не спешить.

– Погоди, детка… – шептал он ей, прижимая к себе в кровати. – Чую, что-то интересное должно у нее вот-вот произойти. Как говорит мой любимый классик: чую, мы на грани грандиозного шухера, детка!

И не ошибся ее прозорливый муж, так и неоцененный по достоинству ее подругой Машей.

– Вот теперь можно на нее немного нажать соплей, детка, – перелистывая фотографии, на которых везде была Маша, задумчиво обронил Сережа неделю назад. – Выставишь меня подонком и так далее, ты все знаешь, короче, и дави, дави. Пару тысяч легко можно с нее под слезу поиметь. Она сейчас подавленна и растерянна. Это то, что надо.

Все прошло замечательно! Мила казалась искренней даже самой себе. Маша оказалась сговорчивой. И даже поцеловала ее в макушку, когда Мила пила чай на ее кухне с ее дрянным печеньем. В этот момент она снова всхлипнула. Но не от горечи или стыда, а от душившего ее смеха.

– Куда она убрала расписку, видела? – Сережины пальцы скользнули под кофточку, погладили по спине.

– Видела.

– Ну… Через месячишко, думаю, надо будет наведаться к ней в гости. Расписочку аннулировать. Ага? – Заученным движением он стащил с нее кофточку и принялся путаться в застежках на юбке.

– Все как всегда.

Мила закрыла глаза. Она млела, когда Сережа ее раздевал. Именно так вот – грубо, неумело, когда пуговицы отрывались, а материя трещала. Иногда нарочно надевала платья и брюки со сложными застежками, чтобы он распалялся и нервно с нее все срывал.

Он был грубым и необузданным. А она податливой и слабой. Как в ее любимом кино! Душа и тело млели! Мечты сбываются…

– А чего через месяц? Чего так рано, Сережа? У нас год в запасе.

Она мягко отстранила его руку и отцепила крючок на юбке. Юбка была любимой. Дорогой! По ошибке надела, когда к Машке отправилась. Но та, кажется, даже внимания не обратила на эту деталь. Сочувственно качнула головой, рассматривая ее стоптанные старенькие сапожки и вытершийся на молниях пуховик. А вот юбку-то проглядела. И блузку, которую ей Сережа из Германии привез год назад. Не рассмотрела Машка, что под пуховиком на подруге было надето. Упивалась собственным благородством. Даже в макушку поцеловала, так ее разобрало.

– Малыш, ты же знаешь, я не люблю затягивать.

Он вытер о ее плечо вспотевший лоб, швырнул ее на диван, на подушки, навис сверху – крепкий, жадный, агрессивный – мужчина ее мечты.

А Машка еще смела утверждать, что Сережа лузер! Что сопьется и пропадет. И она вместе с ним. Дура, ха-ха!

– Через месяц, детка, – захрипел Сережа, наваливаясь сверху. – Через месяц, и не днем позже.

Она зажмурилась и прошептала:

– Я все сделаю, как ты скажешь, милый. Все решу. Не впервые…

Глава 6

– Богдан твой где?

Отец глянул на Ирину строго, но не зло, и она чуть расслабилась.

Когда отец затрагивал тему Богдана, она всегда нервничала. Ждала какого-нибудь подвоха или выговора. Он вроде и не был против их отношений, но каждый раз к чему-нибудь да придирался. То не так тот руку ей подал, то глянул неправильно, то улыбался на ее шутки скупо. Даже мама, никогда не влезающая в отношения отца и дочери, однажды не выдержала.

– Иван, ну вообще! – И мать покрутила изящным пальчиком возле виска, активно листая при этом модный журнал и не поднимая глаз от страниц. – Ты говори, да не заговаривайся! Богдан – это не ручная собачонка нашей дочери, если ты еще не понял. Это ее парень. Ее возлюбленный, если угодно.

– Он еще и мой подчиненный, – нехотя возразил отец.

С женой спорить он не любил. Она всегда оказывалась права. Даже когда бывала не права, она находила такие доводы, что он с ней не мог не согласиться. Все выглядело так логично.

– Вот и оставил бы его в своих подчиненных, – вяло подергала плечами мама, страницы все шелестели. – Зачем свел его с Иркой?

– Ну… Он перспективный, умный, симпатичный. Ирке понравился с первого взгляда.

– Вот! – Изящный пальчик нацелился Ивану в лоб. – Вот! И не лезь поэтому туда, куда тебе вход заказан.

– Чего это? – злился отец уже скорее не на ее слова, а на то, что она даже не смотрит на него, по-прежнему глядит в журнал. – Она моя дочь!

– И по этой причине тоже. – Мама подняла взгляд от страницы, холодно посмотрела. – В твоей клетке достаточно одной птички – меня. Ирку туда посадить не позволю, Ваня. И вот что…

Ее пальчик потыкал в разверзнутые на середине страницы:

– Хочу это, вот это и вот это. И это дорого. Жутко дорого!