Преступно счастливая

Стройка. Под окнами разворачивалось грандиозное строительство. Скоро этажи достигнут уровня ее окон, и тогда голышом не походишь, не задергивая штор. Хотя с вздувшимся животом мало радости смотреть на себя.

Маше вдруг расхотелось ходить голой. Она влезла в шкаф, порылась в вещах. Достала любимый бархатный костюмчик лимонного цвета. Надела без нижнего белья. И снова с ненавистью уставилась на свой живот, где теперь топорщился карман от курточки.

– Кенгуру! – с отвращением выпалила Маша и посмотрела на часы.

Время близилось к восемнадцати тридцати. Рабочий день там, где она не так давно и сама работала, закончился.

Заедет или нет? Заедет или нет?

Пару дней назад, когда она оформляла свой расчет, он даже не глянул на нее. Коротко кивнул, здороваясь, и все. Даже не глянул! Потом позвонил с таксофона. Он всегда ей так звонил, чтобы не засветить свой телефон. Позвонил…

– Ты что, тварь, совершенно обнаглела?! – проговорил он, запыхавшись, как будто пробежал только что дистанцию.

Но он не бегал, она знала. Он запыхался от отвращения к ней. От необходимости с ней разговаривать.

– А что не так я сделала на этот раз? – кротко ответила она. – Я же уволилась, как ты хотел!

– А что ты лопотала при увольнении, а, тварь? О каких личных причинах? Ты что, рассказала о своей беременности?!

– Нет, – кратко, без объяснений проворчала она.

– Тогда что за личные причины? Что ты им сказала?

– Я сказала…

Она ничего не объясняла, она больше туману напускала, улыбалась загадочно. Но ему-то об этом знать вовсе не обязательно, так? В том, что с ней случилось, виноваты двое, так?

И поэтому она ему соврала:

– Я сказала им, что выхожу замуж.

– Что-о-о? Ты соображаешь, что сделала? – Его голос теперь напоминал голос умирающего от удушья человека. – И ты сказала, за кого?

– Упаси, господи! – хихикнула она неуверенно. – Я ведь и сама не знаю, за кого выйду, так ведь?..

Он тогда бросил трубку и больше не звонил. Прошло два дня. Сегодня была пятница. По пятницам он всегда к ней приезжал. И они неторопливо и с удовольствием занимались сексом. Ему секс с ней очень нравился. Ему даже не надо было об этом говорить, она видела.

Ей…

Ей было все равно.

Маша пошла на кухню. Полазила по полкам холодильника. Не густо, но если он приедет, ей будет из чего сделать его любимый салат. Больше на ночь он ничего не ел. Салат, зеленый чай. Крайне редко кофе. Пару раз, наверное, за все время их близости.

Маша поставила вариться яйца. И тут вспомнила.

Днем от Милы приходило странное сообщение. В нем она просила ее срочно перезвонить. И аж шесть восклицательных знаков. И смайлик с просящей рожицей. Первым порывом было набрать, потом неожиданно передумала.

Сделалось жутко жаль себя – одинокую, неприкаянную, в состоянии нежелательной беременности, в котором ее принуждают находиться. Сделалось горько от того, что она вот даже такого незатейливого счастья не может поиметь, в котором Милка плещется, как рыба в воде. Конечно, не так чтобы и хотелось именно так, но в настоящий момент можно было бы и так попробовать.

Не стала звонить днем. А сейчас вдруг решила набрать.

– Маша, привет. Я тебе писала. Просила позвонить. – И Милка замолчала.

– Я видела. Звоню. – И она замолчала тоже.

– Знаешь, чего просила-то?

– Нет.

– Мне это… Как бы помощь твоя нужна, Маш. – И подруга громко всхлипнула.

Спросила у больного здоровья, чуть не вырвалось у нее вместе с истеричным смешком. Она сама в полной, пардон, жопе! Ей бы тоже не мешало о помощи просить! Только у кого и какой именно помощи?

Кстати, а откуда у Милки ее телефон? Она же сменила номер.

– Я на работу тебе звонила, – призналась подруга. – Сказали, что ты уволилась по личным причинам. Намекали, что у тебя все просто отлично складывается. Что ты вроде замуж собралась за обеспеченного человека.

– Да уж не за слесаря автосервиса! – фыркнула Маша и со злостью прикусила губу.

Кто же, интересно, там такой осведомленный выдумщик?

– Зачем ты так, Маш? Сережа, он хороший, Маш.

– Ага! Чего же тогда тебя твой Сережа не выручает? Чего у меня помощи запросила, а?

Она аж повизгивала от бешенства. Сережа, стало быть, не обгадился за три года семейной жизни? По-прежнему у Милки в фаворитах.

– Он просто попал в беду.

– Да ну! Сережа и попал в беду?! Разве такое возможно?!

Честно? Ее неожиданно порадовало, что Милкино незатейливое счастьице оказалось со ржавчинкой. И даже чуточку, совсем немножечко сделалось ее жалко.

– Ладно, проехали, – буркнула Маша, услышав, что подруга расплакалась. – Рассказывай, что там у тебя?

Милка долго всхлипывала, сморкалась, просила не обижаться, что позвонила, потом наконец рассказала.