Преступное венчание

И вновь дружный вздох пролетел над толпою. Почудилось Эрле, будто лицо ей опалило дыхание дальнего пожара, давней непримиримой вражды, уходящей, может быть, в глубь времен.

– Мимо ушей хана не пролетит весть об этих твоих словах, – выкрикнул Эльбек так громко, что Эрле невольно рванулась в сторону и, выдернув наконец руку из его ладони, кинулась к Хонгору. – Давно подозревал владыка владык, что вы здесь, на пастбищах Хара-Базар, водите дружбу с ногайцами и злоумышляете против священной Бумбы и ее пределов. Даже ребятишки, у которых на висках волосы еще не срезаны, знают, что ты, Хонгор, зло таишь на русских с тех пор, как русский нойон обесчестил твой род. Но не по-мужски поступаешь ты, позоря русскую пленницу!

Он не договорил. Кулак Хонгора вонзился в его щеку, и Эльбек рухнул, где стоял.

Лама подхватил полы своего длинного халата и ринулся в круг.

– Остановитесь! Остановитесь! – воскликнул он таким по-женски тонким голосом, что, как ни была Эрле напугана, она изумленно воззрилась на толстого бритоголового мужчину.

– Преклони колени пред ламой, Хонгор, и пусть он испросит тебе прощение у небесных тенгри, а потом мы отпустим тебя с миром, – приказал, с трудом сдерживаясь, Намджил.

– Но не прежде, чем он отдаст нам эту девку, чтобы владыка отправил ее к русской ханше в знак своих добрых и миролюбивых намерений! – еле шевеля окровавленным ртом, проговорил Эльбек, отряхивая свой нарядный бешмет.

Хонгор перевел на него задумчивый взор и вдруг воскликнул:

– Так вот оно что! Как же я не догадался сразу! Ты ведь пришел сюда за нею, Эльбек! Мир с русскими? Как бы не так! Ради этого мира, значит, ты обманом взял ее у сарепских чужеземцев? До меня доходили слухи, но я никак не мог связать концы этой нити, а теперь все понял. Так вот, значит, кто бросил ее умирать в степи от голода и жажды…

– Она сама убежала от меня! – с ненавистью глянув на Эрле, выкрикнул Эльбек и осекся, поняв, что выдал себя, да так глупо, что Намджил от досады даже зубами заскрипел. – Но и тебе не достанется она. И ты заплатишь мне за это оскорбление!

– Помолчи, Эльбек! – уже с откровенной злобой выкрикнул Намджил. – Не тебя оскорбил Хонгор. Он нанес оскорбление хану и ответить должен мне, ханскому послу и твоему старшему брату!

– Мои волосы еще черны, – медленно проговорил Хонгор. – Мои руки крепки, мои глаза и в пыли видят, когда идет табун, а когда стадо. И я готов сражаться с тобой, Намджил, или с вами обоими, только бы вы ушли из нашего улуса и донесли своему хану, что его власть надо мною не крепче вот этого наста!

И он обрушил сапог на хрупкую кружевную корочку талого снега. Но в тот же миг Намджил, стряхнув с плеч шубу, словно алая молния, бросился на Хонгора, однако тут же рухнул плашмя, отброшенный таким сильным толчком, что мало кто смог бы удержаться на ногах.

– Стой, Намджил! Стой, Хонгор! – в один голос крикнули лама и Цецен.

Но этих двоих уже не могла остановить никакая сила. Пастухи, навалившиеся было на Хонгора, отлетели прочь, будто овцы, которых разметал разъяренный кочкар, а на лице у Намджила, поднятого с земли Эльбеком, было только одно выражение – смертельной ненависти.

И снова Эрле показалось, что дело здесь не только в сиюминутной ссоре, а в чем-то более глубоком, давнем, незабываемом и непримиримом – в борьбе за власть, или землю, или что-то еще, чего она не понимает и не поймет никогда, ибо все здесь чужое ей: и эти люди, и страсти, снедающие их, и даже Хонгор…

Внезапно с нее словно бы слетела пелена. Пелена заботы, ласки, нежности и любви, которой Хонгор окутал ее с первой встречи. И с обжигающей, горькой ясностью Лиза поняла: она не Эрле и никогда не жить ей жизнью Эрле! Она выздоровела от страха; она больше не боится одиночества; она хочет вернуться к себе прежней; она хочет уйти отсюда.

Обуреваемая этим внезапным желанием оказаться как можно дальше, Эрле повернулась и пошла было прочь, не разбирая дороги, но чья-то рука вцепилась ей в плечо. И Анзан прошипела, словно змея перед тем, как ужалить:

– Стой! Стой и смотри! Ведь он сражается за тебя… О Эрлик Номин-хан, покарай ее за все беды, которые она нам принесла!

Шепот Анзан оборвался коротким рыданием, но она не выпустила руку Эрле и вынудила ее стоять на месте.

Намджил поднялся с земли и, развязав широкий, богато расшитый пояс, сбросил алый бешмет, весь измаранный на спине черной землею. Глядя на него, скинул шубу и бешмет Хонгор. И оба противника предстали друг перед другом обнаженными по пояс, явив взорам смуглый торс и тяжелые клубы мышц Хонгора и худощавое, подвижное тело Намджила.

Цецен рядом с Эрле озабоченно прищелкнул языком, и та догадалась, что он тревожится о своем брате. Но разве не выглядел Хонгор сильнее и крепче своего врага?..

Они схватились.