Преступные камни

— Не хуже, чем на ней!

— Где же твой жених раздобыл такой чудесный подарок? — не унималась подруга. — Неужели это не копия?

Жанна свернула черным глазом.

— Копия? Я копии не ношу! Это настоящая звезда Сиси!

— Но как же? — делано удивилась Машка. — Они ведь пропали!

— Не пропали, а валялись у одного из наших солдат. Они во время войны заняли виллу этой внучки, там жили. Ну он и взял на память. Думал, стекляшки. А оказалось, настоящие бриллианты! Эксперты так сказали. Нет, Миша говно не купит.

— Но тогда это, наверное, собственность Австрии?

— С каких хренов? — аж взвилась Жанна, на миг потеряв всю томную гламурность. И тут же опомнилась. — Там все ок. Миша как надо покупку оформил. Только просил не распространяться. Какой-то чокнутый коллекционер за ней охотится. А тебе кто про звезду сказал?

Машка хотела бы ответить: «Ты. Только что».

Но вместо этого загадочно пожала плечами:

— У меня свои источники.

А я еще раз подивилась причудам природы. Создать такой прекрасный сосуд и забыть зажечь в нем искру разума!

…Стоит ли говорить, что, расставшись наконец с нашими спутницами, мы с Машкой весь остаток вечера протрындели про то, как легко новые русские попадаются на развод мошенников, торгующих поддельным антиквариатом.

В баре гостиницы, куда мы по установившейся традиции заглянули перед сном, наши с Машкой ожидания не сбылись. Ни Михаила, ни противного незнакомца там не обнаружилось. А ведь я уже мечтала, как буду гордо игнорировать его весь вечер!

— Интересно, бриллианты в звезде этой дурочки настоящие или тоже фальшак? — хмыкнула Машка, когда мы, вернувшись в номер, укладывались в кровати.

Я с тревогой отметила в ее словах ревнивую нотку. Не восприняла ли она слишком всерьез слова мамы Михаила, что ее сыну нужна умная интеллигентная жена?

Неожиданное предложение

Новый год мы с Машкой встретили на площади в центре Вены вместе с толпами народа, молча глядящими на залпы салюта над головами.

Орать и свистеть вместе с боем часов начали только мы и несколько подростков у подножия скульптурной лошади со всадником. На нас тут же зашикали: все остальные сосредоточенно наставили в небо телефоны и снимали видео.

Я подумала, как правы психологи, утверждающие, что нынешнее поколение — это люди отложенных впечатлений и эмоций. Они записывают все на гаджеты, надеясь оставить переживания на потом. Но никогда это «потом» не наступает. Наши недополученные удивление, ошеломление, радость так и оседают невостребованным грузом на дне электронной памяти. Нигде еще я не ощущала это так сильно, как здесь, стоя среди молчаливой массы людей с потухшими глазами и горящими экранами телефонов.

Правда, чуть позже народ расслабился, начал выпивать, гомонить. Но все веселье шло лишь в самом центре около собора Штефана. Стоило свернуть на любую из боковых улиц — и там уже было пустынно и темно. Да и с площади все как-то быстро разбрелись. Так что мы с Машкой дернули по шампанскому из принесенных с собой маленьких бутылочек и отправились в номер спать.

В конце концов, чем какой-то Новый год отличается от других, полных веселья дней для двух обаятельных незамужних женщин?

Если вы не поняли, это был сарказм.

Утром мы решили встать пораньше: пора было приводить в действие план по проникновению на новогодний концерт в Золотом зале Венской филармонии. Он начинался в 11.15, но Машка, мастер покупки с рук билетов на шумные московские премьеры, решила, что уже в десять мы должны занять стратегические позиции.

— Будешь стоять у входа, а я — на дальних рубежах! — наставляла она меня еще вечером.

Но ничего не понадобилось.

Утром 1 января к нам в дверь постучали. И в номер просунулось зеленоватое лицо Михаила.

— Девочки! — простонал он. — Вы не могли бы к нам зайти!

После чего глаза его округлились, дверь захлопнулась и мы услышали тяжелый топот бегущих ног.

— Что это было? — спросила Машка неизвестно кого.

— Не знаю, — сказала я. — Наверное, у них что-то случилось.

— Может, с Жанной? — Мне показалось, в голосе подруги прозвучала надежда.

Но когда через несколько минут мы постучали в их номер, дверь открыла именно Жанна.

Она была в длинном нежно-изумрудном платье, чем-то напоминающем один из нарядов Сиси в Хофбурге. Длинные черные волосы затейливо уложены. А в них сверкала алмазным блеском знаменитая звезда императрицы.

Даже мы уставились на красотку, раскрыв рты.

Жанна была ослепительна.

Единственное, что портило ее красоту, — брезгливое выражение лица.

— Заходите, — прошипела она, не разжимая губ.

Но когда мы зашли в парадную гостиную с розовыми диванами, ее желание дышать как можно реже стало понятным.

В номере, мягко говоря, плохо пахло. А звук смываемой воды в унитазе объяснял причины запаха.

— Михаил хочет что-то вам сказать! — процедила девица, быстро ретировавшись в спальню.

Дверь ванной отворилась, и из нее почти выпал бледный Михаил. Вид у него был смущенный.