Пресвитерианцы. Вторая армия

Пленника развязали и отвели в прежнюю каморку. На этот раз ему дали поесть и ведро для отхожих дел. И снова он потерял ход времени, находясь в кромешной темноте. Отличное место для того, чтобы ковыряться в своих душевных раз. Гванук успел тысячу раз проклясть себя за то, что поверил словам лживой принцессы. Его мир треснул и раскололся, в нем не осталось ничего, за что стоило бы цепляться.

«Но есть и другие, — твердил он себе в самые тягостные мгновения. — Им тоже скоро придется очень плохо… В том числе, и по моей вине…».

Это было самой ужасной мыслью. Когда в голове юноше стихли страдания по растоптанной любви, нахлынули новые. Ведь это, прежде всего, он сам раскрывал шпионке все важные тайны. Никто, не знал сиятельного генерала Ли так, как он. И только он мог поведать своей любимой самое сокровенное.

Он погубил всё и не знал, как исправить хоть что-то.

…– Выходи! — дверь открылась, правда, на этот раз свет не ослепил пленника. Значит, снаружи ночь.

Гванук встал. Вернее, попытался, но отекшие ноги его не послушались.

— Быстро! — стражники не стали церемониться, схватили адъютанта за шиворот и выволокли из провонявшей темницы.

Так его и тащили по коридорам до самой цели. На этот раз — не в комнату с решеткой и не в большой зал приемов. Гванук узнал личные покои главнокомандующего. Квадратный самурай сидел на почетном возвышении в полном доспехе, разве что без шлема. Пленника бросили на пол прямо у входа. Гванук подобрал ноги и уселся по-монгольски, непочтительно откинувшись спиной на стенку. Ему было плевать на этикет.

— Дерьмово выглядишь… — хмуро бросил Мацуура и продолжил молчать.

Гванук тоже ничего не говорил и даже закрыл глаза.

— Мне сказали, что ты уже знаком со сложившейся ситуацией… — как-то неуверенно заговорил наконец предатель и снова задумался. — А, ладно! У нас случились неприятности…

— Очень рад этому, — мрачно бросил пленник.

— Смолкни, несчастный, — даже не разозлился Мацуура. — Воины из конного и пехотного полка нам покорились. Канониров-то мы всех повязали, им веры нет. А вот своим, особенно, стрелкам — доверяли. И, как оказалось, зря. Этой ночью некоторые из них предали нас…

— Предали предателей — как смешно! — натужно расхохотался Гванук. Мацуура махнул рукой — и один из стражей тяжелой ногой пнул адъютанта О прямо в лицо. Смех захлебнулся.

— Я велел тебе смолкнуть, — тяжело произнес сюго. — И слушать. В общем… некоторые из них смогли сбежать. Хоть, погоня и послана… Думаю, они доберутся до генерала Ли. И всё ему расскажут. Нам придется идти войной на него. Ради ружей и пушек. Много погибнет храбрых воинов по обе стороны, О. И ты погибнешь одним из первых.

Снова пауза. Гванук не понимал, к чему клонит князь. Новости услышать он был рад, теперь Армию Старого Владыки врасплох не возьмут — это уже радость…

— Не улыбайся! — с усмешкой бросил Мацуура (видимо, Гванук обнажил свои эмоции). — Ли Чжонму и его людям победы не видать. Слишком большая сила против него поднялась, даже пушки не помогут. Но я не хочу лишних смертей. Мне нужно только чудо-оружие старого генерала… Скажи, ты хочешь жить?

Гванук совершенно не дорожил своей конченной жизнью. И едва не выплюнул эти слова командующему в лицо. Но адъютант Армии помнил главное: есть и другие.

«Он хочет меня как-то использовать, — моментально догадался юноша. — Надо ему подыграть. Только не переусердствовать».

— Хочу… Но генерала Ли предавать не стану.

— А предавать не надо, О! — оживился Мацуура. — Я хочу просто обменять его жизнь и жизни его людей на оружие. Мне их жизни без надобности. Но я точно перебью всех за пушки и ружья. Понимаешь? Веришь?

Гванук дважды кивнул.

— Я хочу, чтобы ты поехал в Дадзайфу и передал старику мое предложение. Пусть отдаст мне всё пороховое оружие. И убирается со своими людьми в ваш проклятый Чосон. Только ты очень постарайся его убедить, О! Он знает тебя и любит. Доверяет тебе. Не надо врать. Расскажи ему всю правду. Что здесь собралось уже тридцать тысяч воинов, а мы соберем и еще. Скажи, что все объединились против него, и у его крошечной армии нет шанса. Но я помню его доброту и готов помочь ему спастись. Пусть пришлет мне всё оружие — вот сюда, в этот замок. И тогда я его отпущу.

«Вот где обман! — озарило Гванука. — Привезти СЮДА. Они хотят, чтобы я внушил генералу мысль, что всё войско предателей остаётся на месте. Чтобы мой господин, получивший сведения об измене, расслабился. А, между тем, войско сюго придет быстро. Ну, не в самом же деле, Мацуура надеется, что генерал Ли просто отдаст всё оружие…».

— Я пойду, — кивнул Гванук. — Я хочу оказаться подле моего господина и вернуться в Чосон. Уйти с вашей проклятой земли!

…Гванука собрали и отправили в Дадзайфу уже этой ночью. В сопровождение выделили сотню самураев, которые бдительно следили за своим подопечным. Ехали спешно, видно, что воинам дали приказ торопиться. И только к утру пленник рассмотрел, кто командовал отрядом — Мочитомо Кикучи.

Муж Айдзомэ.