Пресыщенность ядом

Не зря я за Шелестом с семнадцати лет в зал таскался. Так что удар у меня поставлен. Захарка валится на травку, а я закрываю дверь машины с Элиной стороны.

В больницу она не хочет. Хочет домой. Может быть, так даже лучше.

Она стеклянными глазами смотрит в лобовуху, а я не могу понять, что это, бл*дь, было? Какого? Что с ней не так вообще? Или Дягилев успел что-то сделать? Да я вроде ненамного опоздал по времени.

- Эля, - повышаю голос, чтобы привлечь внимание, когда мы останавливаемся у подъезда.

Но она молча вылезает из тачки. Дура!

Пока она там кричала, плакала и шептала, что ей больно, что она горит, мне казалось, что ещё немного - и я двинусь сам. Потому что это ненормально. Сука, я испугался. Наверное, впервые в жизни я испугался настолько, что у меня самого чуть крыша не уехала. Я стоял, смотрел, как она катается по земле, словно хочет сбить огонь, и ни черта не мог сделать.

Мне было её жаль. А ещё очень хотелось утопить Захарку в огромной луже неподалёку.

Только вот если всё это всплывёт, крайний для моего отца буду я.

Сижу в машине до того момента, пока она не садится на лавку у подъезда, роняя сумку на землю. Сидит, смотрит в одну точку, не шевелится.

Бл*дь. Чего она тут уселась? Домой пусть валит.

Подхожу и сажусь рядом.

- Ты чего здесь сидишь?

- Что?

- Домой пошли.

- Да.

- Ключи дай.

Она пинает сумку ногой и отворачивается.

Ясно. Перетряхиваю содержимое, наконец-то находя ключи.

- Идём.

Поднимаю её за плечи и, придерживая, завожу в подъезд. На лестнице она отталкивает меня и идёт сама. В себя, походу, приходит. Уже хорошо.

В квартире пустота. Её родоки так и не вернулись. Как они вообще куда-то уезжают, если знают, что у неё мозги набекрень? Закрываю щеколду на цепочке и проворачиваю ключ два раза.

Эля топает в ванную. Умывается. Я хожу за ней хвостиком. А вот когда она достаёт какие-то таблы, отбираю у неё банку.

- Это что?

- Успокоительное.

- Какого хрена?

- Отдай.

- Нет. Он тебе что-то сделал?

- Кто?

- Захар.

- Нет.

- Тогда что это было?

- Ничего. Дай таблетки.

- Нет.

- Мне нужна таблетка! Дай мне таблетку, - орёт, толкая меня в грудь.

Делаю шаг назад, Разумовская смотрит на меня с вызовом всего пару секунд, по прошествии которых с ненормальной улыбкой на лице расстёгивает пуговицы на своей рубашке. Смотрю на это представление, пока до конца не понимая, чего она задумала.

- Ну, давай, трахни уже меня и свали из моей жизни, вы же на это спорили, - кидает рубашку на пол, - сволочи, ненавижу, - сползает по стене, - ненавижу вас всех. Вы не люди. Нелюди, - качается из стороны в сторону, обхватывая колени руками, - ненавижу, - шёпотом.

Прикрываю глаза, медленно выдыхая. Она не в себе. Я понимаю, что у неё шок, что ей хреново, и, походу, всё гораздо хуже, чем я себе представлял. Оставить её так будет неправильно. Ей нужен врач. Достаю телефон.

- Успокойся, - поднимаю её с пола, дотаскивая до кровати, - сиди здесь, - выхожу за дверь и звоню Борисову. - Николай Валерьевич, это Даня, доброй ночи. У меня тут пара вопросов, но лучше, чтоб вы приехали.

Я знаю, что теперь отец в курсе. Борисов ему всё расскажет, но так, по крайней мере, не будет масштаба. Да и эта не нажрётся таблов и не склеит ласты.

А потащи я её сейчас в обычную больничку, сразу появятся вопросы. А так...

Ну поорёт папа немного, когда узнает, главное, чтобы Разумовская молчала и не пошла стучать ментам или журналюгам...

Борисов спрашивает адрес, куда ему приехать, явно удивляется, как я сюда попал, но как штык стоит у парадной через сорок минут.

Она, кстати, всё это время сидит в комнате на кровати. То отстранённо смотрит в стену, то плачет.

Хожу из угла в угол и жду врача. Сейчас самое-то - выпить, потому что нервы ни к чёрту, но спиртного в этом доме нет. Точнее, в холодильнике стоит бутылка какого-то коньяка, но, честно, пить это пойло страшно. Запускаю Борисова в квартиру, сам же отсиживаюсь на кухне, пока он там с ней возится.

Дягилева уже раз сто мне звонила. Скидываю вызов в очередной раз. Это всё потом. Захара забрала его охрана, я написал Викуше, где он валяется. Поэтому сами разберутся.

Слышу скрип половиц.

Николай Валерьевич выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь, и идёт ко мне.

- Что там?

- Всё хорошо. Таблетки, которые она хотела съесть - обычное лёгкое успокоительное. Как валерьянка. На самом деле у неё нет никаких травм сейчас. Как и боли, она фантомна. Скорее всего, то, что её напугало, их и спровоцировало. Впрочем, с такими ожогами не удивительно.

- Ожогами?

- Ты не в курсе?

- Нет.

- А вообще, ей лучше, конечно, пойти на обследование, невролог, психотерапевт. То, что ты рассказал - это не норма. Но думаю, она испугалась и в реальности вполне в курсе того, что с ней. А вот чего ты с ней сделал, это уже другой вопрос?!

- Ничего.

- Данил.

- Это не я. Я вообще случайно оказался рядом.

- Ты у нас всегда случайно.

- На этот раз это действительно так, - напираю. - Это лечится?

- Что именно?

- Ну, вот что у неё...

- У неё всё нормально. Она не псих.

- А что с ожогами?

- А вот это она тебе уже расскажет сама, если захочет. Ехал бы ты домой.

- Я останусь.