Пресыщенность ядом

Отец ухмыляется, поправляя манжету рубашки, а после слегка дёргано смотрит на Ролекс, красующийся на его запястье.

- Так я-то зачем? Она тебя доить приехала. Дай ей денег, и она свалит.

- Лавочка закрыта.

- Ей это не понравится.

- Не спорю. Поэтому ты, как любящий сын, поможешь маме, дашь денег и отправишь обратно. Я не намерен терпеть её в этом доме, и для неё же лучше, если об этом ей скажу не я.

Это точно. Когда он выйдет из себя, бежать будет поздно. Причём всем.

- А если у меня нет денег?

- Это твои проблемы. Учись дипломатии.

- К чему эти сложности?

- Настроение сегодня такое, - отец потягивается, обнажая зубы.

- Угробить собственного сына?

- Починим, если сломаешься. Жду тебя внизу.

Прекрасное утро! А в совокупности с прошедшей ночью так вообще…

Приняв душ и переодевшись, спускаюсь в столовую. Мама с деловым видом попивает кофеёк, сидя за столом и сложив ногу на ногу. На ней ярко-красная комбинация, не прикрывающая, да вообще ничего не прикрывающая, голой бы уж тогда выходила.

Увидев меня, она поправляет пышные тёмные волосы, облизывает красные губы и с улыбкой вскакивает со своего места.

- Сыночек, - её пальцы касаются плеча.

Становится противно. Передёргивает. Слегка увожу плечо назад, и она убирает руки. Её длинные ресницы хлопают вопросительно, мама явно ждала чего-то другого. Сегодня я точно не готов выдать нужные ей эмоции.

- И тебе привет, мам.

- Мой Данечка, как я соскучилась.

- Ага, - сажусь за стол, с любопытством посматривая на отца.

Марины, кстати, нет, а мне до ужаса интересна её реакция.

Мама что-то мелет, смеётся, ровно до момента, пока на лестнице не слышатся шаги. Ощущение, что все присутствующие замирают. Вытягиваю шею, замечая Марину. Она идёт к нам. На ней длинное воздушное бледно-розовое платье, плечо которого с одной стороны слегка открыто, убранные наверх волосы, минимальный макияж.

- Всем доброе утро! - она широко улыбается, подходя к отцу, становясь за спиной и сжимая его плечи.

- Марина, сколько лет, сколько зим, - верещит мама, - не ожидала увидеть здесь именно тебя.

- Приезжать за полночь в чужой дом - это в твоём стиле. Столько лет прошло, а ты всё такая же… - оглядывает маму насмешливым взглядом, - из огня да в полымя, а что интересно, за двадцать лет длина юбки ничуть не изменилась.

Мама прищуривается. Её улыбка всё ещё с ней, но я вижу, что теперь она ядовитая.

- Конечно, ты всегда увивалась за моим мужем, поэтому приходилось изощряться, длина юбки, знаешь ли, имеет значение.

- Я знаю лишь одно место, где она имеет значение. И даже для него ты уже старовата.

- Что ты сказала?

- Приятного аппетита, - Баженова присаживается на стул между мной и отцом.

Мама задыхается от своей ненависти, но больше ничего ей не говорит.

- Данечка, расскажи, как твои дела?

- Нормально, - приподымаю вилку в воздух.

Отец вздыхает, в какой-то момент наконец обращая внимание на мать.

- Анфиса, после завтрака Данил отвезёт тебя в отель.

- Саша, а ты не забыл, что это и мой дом то…

- Ты ошибаешься. И я надеюсь, у тебя хватит ума оставить всё как есть и не нарываться. Марин, проводи меня, пожалуйста, кажется, я сыт по горло.

Марина улыбается, но улыбка фальшива, думаю, батя получит знатную выволочку за этот мамин концерт.

Они уходят, а маман быстренько пересаживается ко мне.

- Она здесь давно? Дрянь какая, ты посмотри на неё!

- Мама!

- А что? Твой отец впал в маразм, не пойми кого в дом притаскивает.

- Ма-ма! – злясь, очень злясь.

Достали они меня все, достали.

- Ладно-ладно. Милый, а ты не одолжишь любимой маме немного денег?

- Сколько?

- Такие вопросы женщинам не задают.

- Хорошо, не задаю. Нужно обналичить.

- Тогда по дороге в отель этим и займёмся. Я пойду приведу себя в порядок, и выезжаем.

- Ага.

Все наконец разошлись, оставляя меня наедине с моим кофе. Делая глоток уже остывшего напитка, откидываюсь на спинку стула. Барабаню пальцами по поверхности стола.

Мама спускается минут через сорок, всё в таком же ярком платье, и кажется, длина реально не поменялась, хоть она и сняла с себя ночную комбинацию, облачившись во что-то более подходящее для улицы.

- Я готова.

- Поехали.

В «Марриотт» я оплачиваю её проживание на месяц, вручаю денег на жизнь и сваливаю подальше. Ближе к вечеру еду в клуб. Хочется развлечься, но больше, наверное, отвлечься. Я не помню, как оказываюсь дома, и то, что притаскиваю туда какую-то девку, тоже. Это я осознаю лишь утром, открыв глаза и увидев рядом довольно симпатичное тело. Брюнеточка. Зрелище, конечно, неплохое, но всё это очень и очень мерзко. По телу ползут мурашки пренебрежения. Надеюсь, она соблюдает гигиену… вытираю ладони о пододеяльник и быстро направляюсь в душ. После так называемой дезинфекции без стеснений выпроваживаю её отсюда к чертям и выбрасываю бельё в урну. До сих пор отвратно.

Дом пуст, и это радует. Никаких нотаций с утра не предвидится, точнее, я думаю так до тех пор, пока не встречаюсь с охранником.

- Даниил Александрович, - Артур стоит в дверях.

- Чего тебе?

- Девушку я тогда отвёз, как вы и просили.

- Молодец, - достаю из кармана завалявшийся нал, протягивая пятёрик, - заслужил.