Претендент

Ну же, давай, вспоминай! Ник даже моргать боялся — так хотелось не пропустить момент узнавания в этих красивых слегка раскосых глазах, смотрящих будто с насмешкой. Что-то такое промелькнуло в них, но сразу угасло: даже не тень — дымка сомнений, будто на него примеряли чей-то образ. Промелькнуло и угасло, и лишь грустная улыбка заиграла на однажды целованных им губах в знак сожаления.

— Прости.

Обидно.

В голове немедленно возник другой план.

— Ну, давай тогда познакомимся, что ли?

Улыбка стала шире.

— Нас знакомили. Забыл?

— Похоже, рядом с тобой память мне изменяет.

— Хм. — Девушка смешно скривила губы. — Ну, тогда попытка номер два. — «Три», поправил мысленно Ник. — Привет, я Элис Манфреди.

Тонкая рука взлетела вверх для рукопожатия. Пришлось подняться на две ступени, чтобы до неё дотянуться. Ник щелчком отправил сигарету за спину, прежде чем протянуть в ответ руку. Никакой дрожи в пальцах — сильно и уверено он обхватил узкую ладонь и чуть сжал.

— Ник Холланд.

— Приятно познакомиться.

— Ну что ты, цветочек. Это мне приятно.

В следующее мгновение, сделав последний разделяющий их шаг, мужчина притянул девушку к себе.

Чтобы удержаться на ногах, Элис пришлось схватиться за его предплечье. Столкнувшись с крепкой грудью, она охнула и резко подняла вверх лицо.

— Снова за старое?

Опять это выражение крайнего возмущения, но Ник лишь рассмеялся.

— Не могу отказать себе в удовольствии с тобой пообниматься.

— Может, для начала следует спросить разрешения?

— С этим точно не ко мне.

— Мнишь себя подарочком? — Одна красиво очерченная бровь саркастически взлетела вверх.

Ник широко улыбнулся:

— Ещё каким, цветочек.

— Перестань меня так называть.

— Когда-то ты не возражала.

— Да не спала я тобой, сколько можно об этом говорить! — Крепкий кулачок неожиданно и довольно чувствительно врезался ему в грудь.

Улыбка Ника сменилась хищным оскалом.

— Может, всё же, напряжёшь память?

Девушка в его руках неожиданно замерла.

— Каким это образом?

— Для начала, таким.

Он снова давал ей шанс отказаться, медленно приближаясь губами к её приоткрытому от удивления рту, но и на этот раз Элис им не воспользовалась. Почему? Вопрос этот занимал Ника всего секунду.

Нет, он вовсе, как она выразилась, не «подарочек» и вполне отдаёт себе отчёт какое производит впечатление. Стоило, как минимум, протрезветь, а как максимум — подождать лучшего момента, не напирать так явно. Но, как и пять лет назад, едва эта девчонка оказалась в его объятиях, как у Ника моментально снесло крышу.

Его твёрдые губы коснулись её мягкости, и хмель другого свойства ударил в голову, прострелив через позвоночник в ту часть тела, которая немедленно отозвалась, восстав и уперевшись в ширинку.

Ника буквально рвало на части от желания подчинить, сделать своим это податливое тело, дурманящим запахом заполнившим носовые пазухи, а вкусом — чувствительные рецепторы на языке, который самым решительным образом, раздвинув зубы, ворвался в рот девушки.

Элис протестующе замычала, но на том, что делал Ник, это никак не сказал. Он планомерно выцеловывал себе дорогу к её памяти, понимая, что ошибся в одном: это сейчас он пьянел. Всё количество алкоголя, что он выпил за этот день, ничто по сравнению с этой магической субстанцией — его женщиной.

Ник словно вернулся домой после долгого путешествия, в которое сам себя отправил, и, судя по тому, что его яйца до сих пор целы, в этом доме его ждали.

Ему пришлось выпустить руку Элис, которую до этого он держал у своей груди, потому что потребность более близкого контакта оказалась гораздо сильнее. Он обнял девушку обеими руками, спустив одну на поясницу, а другую погрузив в волосы — длиннее, чем он помнил, но такие же густые и мягкие. В лунном свете на светлых простынях они смотрелись куда более эффектно — он помнил.

И как щекотали его грудь помнил, когда их хозяйка падала на него в изнеможении после долгой и страстной скачки верхом.

Зачем она упирается, им же так было хорошо вместе?

Пришлось с кровью выдирать себя из этих пьянящих губ, чтобы, сжав волосы у затылка, запрокинуть эту упрямую головку и заставить посмотреть на себя. Получилось не сразу: глаза девушки были закрыты, лоб нахмурен, а брови сосредоточено сведены.

Ник немного ослабил хватку.

— Посмотри на меня, цветочек, — проговорил он в прикушенный уголок ярко-вишнёвой губы. — Посмотри и скажи, что начинаешь вспоминать. Или я подарю тебе сборник таблиц Шульте, и будем вместе тренировать память.

Улыбка расслабила губы, ресницы дрогнули, и на Ника уставились два тёмных бездонных омута, в которых он в то же мгновение провалился.

Как-то сразу стало неважно, помнят его или нет, встречались они раньше, или это воображение сыграло с ним злую шутку, растянувшуюся во времени. Девушка, которая смотрела на него, смотрела на него — на Ника. Не вспоминала, не сомневалась, не злилась, просто смотрела на Ника так, будто то, что они делали — самая естественная вещь в мире.

Похоже, Шульте отменялся.

Глава 10