Претендент на царство

Должен сказать сразу, что по возвращении из Гольцов я было взялся за изобличительную статью, но она не то что не получалась, а вообще не двигалась, — потому что не мог я хоть малешко подставить несчастных Базлыковых: никогда бы себе этого не простил! Поэтому решил вернуться к своей неоконченной повести, чтобы само собой забылось всё случившееся в Новых Гольцах. Честно признаюсь, я не видел реальных путей разоблачения Ордыбьева, как и выхода из тупиковой ситуации с Базлыковыми. Это угнетало, и я чувствовал своё полное бессилие. А вот «претендент на царство», ханский потомок Орду-Ордыбьев поступил по-злодейски стремительно, по извечному принципу: нет человека — нет проблем…

Я прямо-таки уничижительно попросил Счастливова:

— Пожалуйста, Слава, расскажи всё в подробностях.

— Да, знаешь, тёмная история, а главное жутковатая. Говорят, Ордыбьев причастен. Ты наверняка в этом не сомневаешься?

— Ты даже не представляешь, друг мой, насколько не сомневаюсь, — чуть-чуть приоткрылся я. — Но, пожалуйста, по порядку.

Но Слава Счастливов не обратил никакого внимания на мою просьбу. Он вообще плохо умел слушать собеседников, особенно если увлекался собственными домыслами.

— Поверь, это убийство! — воскликнул он — Точно! Точно!

— Разве доказано?

— Нет, но я абсолютно уверен. Понимаешь, этот лукавый татарин так соболезнует, будто отца родного потерял. Это-то и выдаёт! Соображаешь? Я интуитивно чувствую. Убийство! Убийство!.. Не сомневайся!

— Постой, — перебил я, — где соболезнует?

— Ах да! Я же забыл, что ты газеты не получаешь. Живёшь здесь, как в берлоге, нет, хуже! — ему понравилось сравнение, и он засмеялся. — Так вот: во всех позавчерашних газетах некрологи. Вернее, информация о трагедии в Гольцах. Но я не верю в трагедию. Это точно убийство! Надеюсь, ты не станешь жалеть этого мафиози? Кстати, я, кажется, одну газетку прихватил, — вспомнил он. — Заметь, специально для тебя! Ты ведь его всё-таки знал, да?..

Он достал из плоской сумки, напоминающей военный планшет (у поэтов всё должно быть эпатажным, мол, живём, как на войне!), солидную и уравновешенную «Приокскую новь».

— На, дружище, читай! И соображай! На последней странице. Так и называется: «Трагедия в Гольцах». Ты представляешь, — не прерывал он своё словесное извержение, — этот Семён Иванович Силкин недавно превратился в графа! Чес… кажется, граф Силкин-Чесняков. Надо же, Чесняков! А сам — прохвост! Говорят, ворюга из ворюг! Так вот, представляешь, в «Утре Рязани» заголовочек: «Погиб новоявленный граф»! Ваше сиятельство! Ха-ха… — смеялся он. — Нет, ты подумай, до чего мы дожили — сиятельства объявились! Скоро и царя-батюшку, его величество, возвернут!..

Я уже не слушал Вячеслава, читая сенсационное сообщение:

«Трагедия случилась во время утиной охоты недалеко от села Гольцы. Погиб от случайного выстрела бывший начальник Городецкой нефтебазы, а ныне заместитель генерального директора концерна „ОРД“ С. И. Силкин. В последнее время он предпочитал именовать себя графом Чесенковым-Силкиным, обнаружив в архивах Санкт-Петербурга документальные свидетельства того, что является потомком внебрачного сына князя С. М. Голицына.

Самопроизвольный выстрел случился, когда Чесенков-Силкин через дуло заряжал старинный пистолет. Пуля попала ему в межглазье. Он скончался, не приходя в сознание.

Генеральный директор концерна „ОРД“ М. А. Ордыбьев глубоко переживает нелепую трагедию.

Несчастный случай на утиной охоте имел жуткое продолжение. Взбесившиеся доги, к которым питал слабость С. И. Силкин, оказавшись без присмотра, в сумерках напали на охранника штаб-квартиры „ОРД“ в Гольцах Шамиля Джусаева и чуть было не разорвали его в клочья. Он в тяжёлом состоянии доставлен в больницу, а егеря охотхозяйства Родион Малов и Роман Юсов отправились в окрестные леса, чтобы выследить и пристрелить взбесившихся псов. По последним сведениям, они это сделали».