Претендентка. Единственная и неповторимая

– Да, мы готовы принять гостей, – с мягкой улыбкой ответила я юной послушнице, терпеливо дожидавшейся моего решения. – Проводи их сюда, пожалуйста.

– Как скажете, достопочтенная, – с достоинством, которое я бы не отказалась привить и дракоше, поклонилась десятилетняя сиротка-оборотень и поторопилась выполнить мою волю.

Судя по всему, драконы ожидали поблизости, потому что прошло меньше минуты, прежде чем они появились в дверях. Мужчины были невозмутимы, высоки и привлекательны, женщины – безупречно прекрасны и сдержанно-взволнованны, всех их отличала особая стать и величие, а также серебристо-пепельный цвет волос, но стоило им увидеть сидящую рядом со мной откровенно нервничающую Ронэлию, как спокойствие слетело с драконов в один миг.

Объятия, слезы, причитания, упреки, переходящие в обещания основательно разобраться в произошедшем и наказать всех виновных, и настороженные взгляды на меня. Камаледдин, как ни странно, вниманием оказался обделен, хотя сложно было не заметить сидящего рядом со мной демона, занимавшего большую часть дивана.

Но нет, косились только на меня, причем не только с опаской, но и с большой долей удивления.

И даже некоторого скептицизма.

Но вот наконец эмоции пошли на спад, зареванная Ронэлия вернулась ко мне на диван, взявшие себя в руки драконы уселись рядком напротив, явно планируя приступить к переговорам…

И на гостиную опустилась тишина.

Не взялась бы утверждать однозначно, но, кажется, они не знали, с чего начать. В итоге пришлось брать инициативу в свои руки.

– Доброе утро. – Я решила начать с приветствия и знакомства. – Приветствую вас в храме всех богов, уважаемые гости. Меня зовут Ульяна, и, как вы сами можете убедиться, – намекнула я на татуировку, которой драконы уделили особое внимание, – я жрица Дариатты третьего ранга. Наверняка вы задаетесь вопросом, как такая юная махеши в свои годы сумела добиться столь высокого положения, на что я вам отвечу: на все воля Судьбы. Уверена, ей известно намного больше нас, и наверняка спасение вашей дочери одно из тех добрых и судьбоносных дел, что мне еще предстоит совершить.

Переборщить с пафосом я не боялась, прекрасно понимая, с кем разговариваю. В первую очередь я обязана убедить собеседников в своей значимости, а уже потом приступить ко второй части своей речи, то есть к претензиям и предложению о сотрудничестве.

– Мы благодарны вам, – поторопилась вставить реплику одна из прекрасных белокурых дракониц, когда я прервалась на небольшую паузу. – Меня зовут Амалина Дорраген, хранительница Гнезда Дома Шторма, я мать Ронэлии. Вы не представляете, как мы все беспокоились, когда узнали о пропаже дочери. – Взгляд женщины затуманился навернувшимися на глаза слезами, но она сумела сдержаться. – Мне безумно стыдно за ее проступок, недостойный дочери Дома Шторма, и в то же время я безгранично признательна вам, достопочтенная жрица, за то, что вы приняли ее долг жизни. Скажите, как я могу выразить вам свою благодарность?

И пока я старательно взвешивала слова Амалины, неожиданно вклинилась бабуля, которая выглядела ровесницей хранительницы (может, лишь на пару лет старше) и в чьем взгляде больше, чем у остальных, сквозило пренебрежение.

– Мы прекрасно понимаем, насколько это тяжелая доля – стать опекуном несовершеннолетнего дракона, тем более такого юного. Для всех нас было бы лучше, если бы вы разрешили нам забрать Ронэлию обратно в Гнездо. Все ошибаются, и семья не держит на нее зла… Тем более у вас тут война, насколько нам известно.

Все бы ничего, если бы все это было преподнесено в виде совета, предполагающего хотя бы два возможных варианта действий. Проблема состояла в том, что старшая леди говорила крайне категоричным тоном. Так, словно уже все решила, и я – не более чем помеха в ее идеальном плане.

И что удивительно – я сумела сдержаться. А вот виновница происходящего – нет.

– Я не вернусь! – Ронэлия подскочила с диванчика и, сжав кулачки, вытянулась в струнку, полыхнув негодующим взглядом, адресованным персонально бабуле. – Как вы только могли предложить подобное?! Надо мной и так старшие все время насмехаются, а теперь вообще прохода от злых насмешек и обвинений в позоре не будет! Я чту законы предков! И я стану достойной воспитанницей достопочтенной Ульяны!

Мужчины недовольно переглянулись, Амалина ошарашенно прижала пальцы к губам, а дракоша продолжала негодовать:

– Да как у вас только язык повернулся сказать, что у них война?! У кого «у них»? Да она во всем мире, в том числе и у вас! Только вчера я слышала, что по всему побережью идут кровопролитные сражения и гибнут лучшие из лучших! Меня спасла преподобная жрица Ульяна, самая бесстрашная и милостивая из демониц, вынес на руках ее жених, достопочтенный эфенди Камаледдин, лично всю ночь выхаживала преподобная жрица Ыхта орочьего рода, а вы… – От переизбытка эмоций дракоша всхлипнула и топнула ногой. – Вы просто эгоисты и трусы! Весь мир противостоит иномирным захватчикам, а все, что сделали вы, – запретили нам вылетать из гнезд!

Жестко.

Зато мне теперь можно ничего не говорить – все сказано.