Претенденты

К тому же Астра уже отработала свою роль – передала Папе Гендо пароль от архива, раскрыла заговор внутри военной контрразведки. Едва ли ей удастся принести ещё какую-то пользу. Теперь она может героически умереть в битве с драконами. Или мученически – в застенках ФСБ. Последней вариант – не лучший, ведь из неё могут вытрясти историю с Графеном. Александр понимал, что если Астра обратится к Гендовскому лично – это будет так себе вариант…

Но он не стал бы героем, если бы позволял таким соображениям руководить собой. Государь? Найдут нового! Гендовский? Как-нибудь уладим. За те два месяца, что он знал Астру, она стала ему другом, почти дочерью и совсем немножко женой – в той части, что касалась межличностного общения, потому что Марфа не всё могла понять и принять… И если сейчас он бросит Астру в беде – это будет предательство. Но не Родины, а самого себя – всего того, что делало его Графеном. Такого он не хотел. А делал он только то, что хотел. Просто часто это удачно совпадало с тем, что он должен.

Как обычно, всё сводилось к развилке «смерть или победа».

Графен прошёл в ЗБС и осмотрел полки. Зал боевой славы мог предоставить богатый выбор опасных игрушек, но их не получится вынести через проходную. Он потратил несколько минут, чтобы надеть под рубашку и брюки комплект хеленмарской брони скрытного ношения – не этих БДСМных ужасов, которые драконы любят носить в бою – с шипами, клёпками и ремнями, а облегающую броню оперативного состава – лёгкую и незаметную, защищающую от порезов и осколков. Сунул в карман брюк полевую аптечку для платиновых драконов – на случай, если Астру ранят. Для себя взял шприц-инъектор с боевыми стимуляторами: три медных дракона в его возрасте – это много.

Выйдя из кабинета, он огляделся в поисках телохранителей. С ним на службу обычно отправлялись двое – два других в это время спали у него дома. Он отдал им комнату сыновей.

Сейчас с ним приехали Михаил и Николай. Михаил слушал байки Кондратьевича, коих у того было просто завались – ветеран двух войн, герой-любовник в мирное время, экстремальный турист и просто увлекающийся человек… В общем, раньше всё было лучше – даже армейские секс-символы.

А вот Николай ходил по управлению и смущал сердца женской половины коллектива, возглавляемого Графеном. Дочери Кондратьевича чуть не передрались из-за него, хотя были поголовно замужние и с детьми.

– Все в своих матерей, – сказал на это Кондратьевич, смахивая скупую мужскую слезу.

– Миша, я до машины и обратно – одни вещи взять, другие бросить, – сказал Графен.

– Ага, – кивнул Михаил, нехотя отрываясь от истории, которую рассказывал Кондратьевич – что-то про жену хеленмарского посла.

Довольный, что всё прошло так просто, Александр направился к выходу из управления, в надежде, что Николай, занятый дамским обществом, не пойдёт за ним.

Но Николай заметил его и закричал на всё помещение:

– Мишаня, не спи – проводи объект до сортира!

Дамы захихикали.

«Господи, прямо как школьницы, – подумал Графен. – А некоторым ведь за сорок. Ну, как так можно!»

Александр направился к гравитационным лифтам. Михаил догнал его, и они шагнули в колодец вместе – невидимая сила плавно опустила их до первого этажа.

– Вот же чёрт глазастый, – буркнул Михаил.

– А чего ты его слушаешься? – спросил Графен. – Вы ж оба старлеи.

– Я ему ещё в учебке старшинство в щелбаны проиграл. А значит, при прочих равных он главнее.

Графен понимал, что Михаила придётся укладывать – оперативник был крупный, сильный и хорошо подготовлен физически – не такой гигант как Графен, но наверняка мог выдержать даже Графеновский коронный в челюсть. Таких проще убить, чем вырубить. А драться с Мишей не хотелось – потасовка мигом станет известна всему Министерству. Похоронить карьеру на пустом месте будет глупо.

Графен достал из кармана экранированную коробочку и вытащил массивные мужские часы – наградные, капитана хеленмарского фрегата. Боевой трофей, но по определённым причинам он не мог носить их на службе. Так они и остались в ЗБС.

– Дарю! – он протянул часы Мише. Тот охнул, глаза загорелись. Ещё бы – корпус выточен из самородной платины, безель – из золота, циферблат светится – драконы не пожалели трития.

– Да что вы, Александр Тимофеевич, – начал отпираться Михаил, но Графен был неумолим:

– Все бабы твои будут.

Удалось уговорить. Михаил надел часы и со счастливой миной направился к проходным.

– Я первый пройду, – сказал Графен, шмыгнув в кабинку. Там он действовал молниеносно – сюда сунуть, туда плюнуть, в окуляр посмотреть, голосом сказать, код набрать. Миша всё ещё любовался на обновку, когда Александр уже выскочил на улицу. А потом Михаил вошёл в кабинку, завыла сирена, проблесковые маячки на потолке замигали оранжевым. Двери заблокировало.

Графен поймал его испуганный взгляд и развёл руками, мол, извини, забыл сказать, что через проходную с источниками радиации нельзя. Не просто так к часам с тритиевой подсветкой прилагался экранирующая коробочка.