Претерпевшие до конца. Том 1

– Спасибо, – растерянно поблагодарила Варя. – Но почему… сейчас…

– Это твоё приданное и моё наследство тебе. Потом будет поздно… Иди, Варвара. Позови мать и остальных. Надо проститься.

Только тут Варя заметила, что отец необычайно бледен, а губы его прибрели синеватый оттенок.

– Мама! – она опрометью выбежала из кабинета. – Мама! Папе плохо!

Отец успел проститься со всеми, благословить всех, включая маленькую внучку, а с тем мирно отошёл, словно заснув… Остановилось сердце…

Варя была так потрясена кончиной отца, что всё время до похорон не могла произнести ни слова. Обеспокоенная мать настояла, чтобы она поехала в Ярославль погостить у давно звавшей её подруги. Не хотелось Варе уезжать из родного дома, но вняла настояниям. К тому же, в самом деле, Мусю навестить давно собиралась. Может, и впрямь развеяться удастся? Погостить недельки две, а там и домой…

Отцово наследство Варя, помня его завет, взяла с собой. И даже в суматохе восстания не забыла о нём. Сбегая «на фронт» вместе с Илюшей, ничего из вещей в ранец свой положить не успела, но книгу, тряпицей обёрнутую, взяла. И теперь она с нею была – в том же ранце, под голову вместо подушки подложенном.

Словно наперёд знал отец, что так будет. Что любимица его уедет из дома, что встретит Человека… И, вот, встретила! Того, кого и не чаяла уже. О котором столько детских слёз пролила тайком. Теперь спал он рядом после утомительного перехода накануне. От главного отряда отбились они, решив пробираться в Глинское. Третий день плутали втроём. А что-то в Ярославле теперь? С Мусей и её семьёй? И об Илюше они не знают ничегошеньки. Должно быть, сходят с ума. Да и Илюша, хоть и изображает боевитость, а о матери тревожится. Обещал ему Никита Романыч разузнать всё, когда страсти улягутся. Теперь-то в Ярославль не сунешься! Верная погибель.

С ветки на ветку перемахнула крупная белка. Уселась, грызя что-то, и любопытно поглядывая вниз. Варя улыбнулась ей, достала сухарик и, отломив маленький кусочек, протянула на ладони. Белка некоторое время раздумывала, затем осторожно спустилась и, проворно ухватив угощенье, снова метнулась вверх по стволу.

Будить своих спутников Варя пожалела. А самой невмоготу было дальше сидеть. Приметила невдалеке пару грибов, из-подо мха выглядывавших. А не поискать ли ещё окрест? Вот бы и обед славный был! Только не увлечься и не удалиться от своих, чтоб не потеряться. Решила держаться узенькой тропинки, петляющей в малиннике. Совсем немного прошла по ней, попутно, как в детстве, лакомясь ягодой, как вдруг заметила, что солнце впереди особенно ярко светит, словно бы деревья расступаются. Здесь тропинка вверх пошла. Ещё чуть-чуть, и, действительно, расступился лес на взгорке. Открылась взору поросшая иван-чаем опушка, а за ней – овраг, над которым снова непреступный частокол леса.

Варя с наслаждением сняла кепку, распустив пышные волосы, подставила лицо жарким солнечным лучам, по которым успела соскучиться, прошла несколько шагов, окунувшись в цветочные заросли, доходившие ей до плеч, остановилась, любуясь порханием бабочек и стрекоз. Внезапно буквально в нескольких метрах от себя она увидела смотрящего на неё человека. Человек стоял посреди поляны, также утопая в цветах, и сжимал в руках ружьё, направленное на Варю.

Варя вскрикнула, обронив кепку, хотела бежать прочь, но, запутавшись в траве, замешкалась. А незнакомец, между тем, приближался. И вдруг окликнул её неожиданно знакомым голосом:

– Батюшка святы! Варвара Николавна, неужто вы?

Варя прищурилась, из-за солнца с трудом различая уже совсем близко подошедшего человека.

– Матвеич?..

Это и впрямь Матвеич был. Опустил ружьё, рассмеялся дребезжащим смехом:

– Ох, барышня! Слава Богу, что на меня угодили… А я вперёд присмотреться решил. Ведь мог за большевика принять и стрельнуть! Откуда вы здесь очутились?

– Из Ярославля бежим… С двумя друзьями. Домой. В Глинское.

– В Глинское? – Игнат нахмурился. – Вот уж куда не советовал бы.

Ёкнуло сердце:

– Почему так?

– В Глинском, барышня, большевики. Много.

– Да что же там произошло? Матвеич, миленький, ты толком расскажи! – взмолилась Варя.