Претерпевшие до конца. Том 1

– А я хочу, чтобы ты знал! Я могла бы, конечно, сказать тебе, что не виновата в том, что по жёлтому билету пошла. Что не сама на улицу пошла, а жизнь меня вытолкнула. Мне легко было бы оправдаться… Ты знаешь, у меня ведь никого не осталось. Отца и мать расстреляли в Крыму ещё в восемнадцатом. Братьев тоже нет… Боря умер от тифа, а Ники пропал на юге… Всё, что осталось мне от покойника-мужа было экспроприировано, и я оказалась без средств к существованию. Печальная история, неправда ли? Только я не потому такой стала, Серёжа. Я уже тогда такой была… Потому и тебя так мучила. Любила и мучила…

– Ты мучила себя. И продолжаешь мучить… То, как ты живёшь…

– Я живу, как умею. В сущности, все эти салоны и кабаки отчасти даже напоминают мне мою прежнюю жизнь… Особенно, если вина выпито достаточно для забвения.

– А что станет с тобой через несколько лет?

– Сначала – Цветной бульвар или Домниковка³⁰, затем, когда я окончательно превращусь в отвратительного вида жабу – богадельня или что-то там у них теперь… – Лара провела руками по лицу. – Ты доволен? Всё узнал, что хотел? Тогда уходи и забудь меня. И дай мне, наконец, отдохнуть!

– Нет, не всё.

– Это невыносимо! – вскрикнула Лара, встав. – Что ты изводишь меня? Я уже сполна получила за тогдашнее, можешь не усердствовать! Да, я ненавижу свою жизнь, если ты это желал услышать! И если бы я не была столь труслива, то давно бы покончила с нею, как это пристало порядочным женщинам в таком положении! Но я свыклась, убедила в себя, что и так тоже можно жить. И ничто не тревожило меня, не терзало… Но, вот, пришёл ты и напомнил мне о том, что есть иная жизнь, что у меня, даже у меня в моей загубленной жизни было что-то настоящее! Зачем? Неужели ты не понимаешь, как это больно? Вспоминать то, ослепительное, находясь в этом кромешном мраке? Ведь это хуже средневековой пытки! Что ты хочешь знать?

– Я хочу знать, что происходило с тобой в эти годы. Хочу понять…

Она неожиданно успокоилась, снова устало опустилась на стул, такая же безукоризненно прямая, как когда-то в мастерской Степана, махнула рукой:

– Ладно. К священнику на исповедь я не пойду, потому что не верю… Так, может, хоть ты мне грехи отпустишь. Ты же для меня всегда живой совестью был. За это я тебя любила, за это же и ненавидела. Когда-то я мечтала увидеть весь мир, казавшийся мне необъятным… Мой муж частично постарался осуществить мою мечту. Мы объехали с ним всю Европу, Америку, даже Японию… Только мне почему-то везде было до безумия скучно. Я бежала из страны в страну, но нигде не могла найти искомого, потому что не знала, чего ищу. Не хочу, чтобы ты считал меня подлее, чем я есть. Моему старцу я была верна, как самая образцовая жена. Изменять мужу мне казалось нечестным, а я при всех своих пороках старалась никогда никого не обманывать. Больше всех я обманывала саму себя… Муж оставил мне солидное наследство, которым я не сумела и не успела хорошо распорядиться. Когда я узнала, что у нас произошла революция, я бросила всё и примчалась в Россию в надежде, что, наконец, окажусь в вихре некой совершенно новой жизни, которая развеет мою скуку. В каком-то смысле моя надежда оправдалась, скучать с той поры мне не приходилось… Разве возможно было скучать в Москве в восемнадцатом году? Или в девятнадцатом? Когда все мысли были направлены на одно – найти хоть какую-нибудь крошку, чтобы не умереть с голоду, хоть какую-нибудь доску, чтобы обогреться в стужу…

– Почему ты не уехала обратно за границу?

– Сначала мне, несмотря на страх и лишения, было интересно досмотреть эту трагедию, пройти этот путь до конца. Потом я не могла покинуть жену Бори после его смерти. Она болела, и ей нужен был уход. Мы столько пережили вместе, что я не могла бежать, бросив её умирать. А потом… Знаешь, какой самый подлый поступок я совершила в ту пору? Был двадцатый год, зима. У нас не осталось ни дров, ни еды. Я не ела три дня… А на кухне матрос, живший в соседней с нами комнате, жарил яичницу с салом… Серёжа! Я думала, что сойду с ума от этого запаха. И от того, как тепло было в его комнате… Потому что у него всегда были дрова. Этот матрос не раз предлагал мне кусочек своей трапезы. Не даром, конечно. Но ты ошибёшься, если решишь, что в этом и есть моя подлость. Нет… Я никогда не переступила порога его комнаты. Я решила, что скорее умру от голода, чем дойду до такого. Но я поступила хуже, Серёжа. Я пошла к тебе…

– Ко мне?