Преторианец

– Вздор! Ещё один позёр, который считает себя выше нас всех, и только потому, что умеет ругаться по-гречески. А что до этой блудливой Агриппины… У меня достаточно широкие взгляды, Луркон, но эту проклятую бабу никто не может удовлетворить. Ненасытная! Всех готова осчастливить, начиная от мальчишки-раба и кончая любым старым бестолковым дураком вроде Сенеки. Ей всё годится!

Возникла небольшая пауза, когда они как раз проходили мимо Катона с Макроном, потом Луркон продолжил более тихо:

– Я бы вёл себя поосторожнее и не вещал подобные вещи так громогласно. Это ж измена, а ты говоришь такое командиру преторианской гвардии.

– Фу ты, да вы же всего лишь пародия на настоящих солдат. Я видывал ребят получше, даже в самых захудалых центуриях Второго легиона, а это кое-что значит…

Их голоса стихли в отдалении, они уже отошли достаточно далеко. Макрон ухватил Катона за руку и жарко зашептал ему прямо в ухо:

– Этот голос! Ты узнал его?

Катон кивнул.

– Ага. Вителлий.

– Ну и что будем делать? Нам нельзя рисковать, он нас сразу узнает.

– Пошли, – сказал Катон. – Мы не можем дать им уйти.

И прежде чем Макрон успел запротестовать, Катон бросился следом за двумя сотрапезниками, держась в тени, поближе к стенам домов. Выругавшись себе под нос, Макрон последовал за ним. Они держались на солидном расстоянии от преследуемых, чтобы те не услышали их шаги. Луркон и Вителлий между тем выбрались из района Квиринальского холма и достигли перекрёстка. Луркон замедлил шаг и приблизился к дому, стоявшему прямо перед перекрёстком. Тут он остановился, взялся за край плаща и зашарил под туникой.

– Ты иди дальше, Вителлий. Я тебя догоню.

Вителлий оглянулся на него, кивнул и завернул за угол. Луркон облегчённо вздохнул, поливая мочой угол дома.

– Ну вот и отлично. Вполне подходящий момент, – решил Катон. – Берём его сейчас, пока он один.

Макрон кивнул и полез за своим сапом, и они ускорили шаг, топая по другой стороне улицы, пока не оказались почти напротив застывшего у стены Луркона. Тут они резко бросились вперёд, через мощёную улицу, и Луркон тупо обернулся на звук их шагов. Катон врезался ему плечом в грудь, вмазав его в стену. Луркон издал болезненный стон, ударом у него вышибло из лёгких весь воздух. Макрон нанёс удар сапом по черепу центуриона, и у того подогнулись ноги, и он свалился в лужу, которую только что налил.

Катон тяжело дышал, сердце билось очень быстро. Всё прошло легче, чем он ожидал. Теперь следовало оттащить Луркона на явочную квартиру и передать его Септимию.

– Давай, помоги мне его поднять, – сказал он Макрону.

Они наклонились и подняли потерявшего сознание центуриона на ноги, поддерживая его между собой и забросив его руки себе на плечи.

– Готов? – тихо спросил Катон.

– Ага.

– Пошли отсюда, пока Вителлий не вернулся.

Но пройти они успели всего несколько шагов, когда позади раздался чей-то голос:

– Что тут происходит?!

Катон резко обернулся назад и увидел Вителлия – тот стоял на углу всего в десяти шагах от них. И хотя была ночь, но небо было безоблачным и звёздного света вполне хватало, чтобы все разглядели лица друг друга.

Вителлий чуть замешкался, всего на секунду, а потом у него отвалилась нижняя челюсть, и он с удивлением воскликнул:

– Это вы?!

Глава шестнадцатая

Макрон первым очнулся от оцепенения. Он сбросил руку Луркона с плеча, развернулся, сунул руку под плащ, за сапом. И тот оказался у него в руке, прежде чем он сделал первый шаг к Вителлию. Бывший трибун был слишком ошеломлён, чтобы отреагировать вовремя, да к тому же ему здорово мешало выпитое вино. Но даже при этом он успел пригнуться, когда сап Макрона просвистел в воздухе и по инерции врезался в стену ближайшего дома. Макрон ударился костяшками пальцев о кирпичи и издал приглушённый вопль злости и боли, а Вителлий отпрянул назад. Катон отпустил Луркона – тот рухнул на землю, – а сам рванулся на помощь другу, но Макрон уже и сам бросился вперёд и ударил Вителлия свободной рукой в грудь, так что тот свалился на камни мостовой.

– Помогите! – закричал Вителлий. – На помощь!

Макрон упал на него, выбив ему воздух из лёгких. Одновременно он занёс окровавленный сап и резко опустил его на череп Вителлия. Последний успел заметить это движение и рывком отпрянул вбок, получив удар в плечо.

– Ах ты, паскуда! – прорычал Макрон, отбросил сап, сжал пальцы в кулак и врезал Вителлию по щеке. Голова бывшего трибуна ударилась о землю, и он потерял сознание, разбросав руки. Макрон занёс было руку ещё для одного удара, но увидел, что Вителлий уже лежит неподвижно. Он с трудом поднялся на ноги, тяжело дыша. Катон стоял по другую сторону от упавшего и смотрел прямо вниз.

– Ну, отлично, – проворчал Макрон. – И что теперь будем делать?

– Он нас видел. И теперь знает, что мы в Риме. Нельзя его так оставить, он начнёт трепаться.

– Ну, тогда вот что. – Макрон жестоко улыбнулся и вытащил из ножен кинжал. – Я всегда надеялся, что когда-нибудь дело дойдёт до этого.

– Проклятье! Что это ты задумал?! – Катон схватил его за руку.

Макрон обернулся к нему, на его лице было удивлённое выражение: