Преторианец

– Еще бы! – с гордостью сказал префект. – Это ж альпы! Еле у роксолан выторговал! За каждого по шестьдесят ауреев плачено! Зато какие стати! Эти кони могут мчать весь день без устали! А теперь слушай. Возьмешь четырех альпов и гони за гладиаторами! Отдашь им этих красавцев! И еще…

Префект выудил из-за пояса четыре небольших кожаных квадратика с проставленной печатью императора на каждой.

– Передашь им это! Седлай коней, возьми на каждого по мешку ячменя и подъезжай к принципарию! Денег выдам… Только давай быстро!

Киклоп не спорил. Цокая языком от восхищения, он оседлал вороных, на одного сел верхом, а троих повел в поводу.

Мешочки с золотыми и серебряными монетами не слишком загрузили коней. Клепсидра не пролила еще и десятой доли воды, а Киклоп уже выезжал из ворот Кастра Преториа, провожаемый хмурыми взглядами часовых.

Добравшись до Широкой улицы, он выехал по ней на Фламиниеву дорогу, за Мульвийским мостом свернул на дорогу Кассия и поскакал.

Киклоп гнал коней до самого полудня, останавливаясь только для того, чтобы пересесть на другого скакуна. Кони неслись так, что чудилось, у них крылья повырастали, как у Пегаса.

И ровно в полдень Киклоп догнал-таки гладиаторов.

– Э-ге-гей! – заорал он. – Остановитесь!

Первым оглянулся Сергий. Он сделал знак друзьям, и все четверо осадили коней.

Киклоп подлетел и с трудом задержал бег вороных. Сделав круг, остужая животных, он крикнул:

– А я к вам! С подарками! Меня префект послал! Пересаживайтесь, это кони для вас!

– Ха-арошие животинки! – восхитился Эдик, ловко перепрыгивая из седла в седло. Альп заартачился, но Чанба был убедителен.

– Держите… – Киклоп вытащил грамотки и раздал гладиаторам.

– Это что? – пригляделся Сергий.

– Тут печать императора!

– Аусвайс! – ухмыльнулся Эдик.

Сергий кивнул:

– Пригодится в хозяйстве!

– И вот еще…

Киклоп передал увесистые мешочки.

– Тоже неплохо, – оценил Сергий. – Сильно ругался Аттиан?

– Да нет… Хороший вроде дядька!

– Как там Авидия?

– Жива-здорова, не волнуйся, я присмотрю!

– Спасибо, Киклоп! Ну, до скорого!

– Пока! – крикнули Искандер и Гефестай.

– Поезжайте с богом! – серьезно пожелал Киклоп и поворотил парочку гнедых, парочку чалых к столице.

Глава 9

1

Нарбонская Галлия,[118] Арелат

Цизальпинскую Галлию проскакали, ничего толком не разглядев. Да и на что было смотреть? Справа море, слева горы, посередке узкая полоса гальки или перебранного волнами песка. Пышная флора скатывалась зелеными лавинами со склонов, на уступах живописно громоздились деревушки. Генуя, столица Лигурии, и та сбрасывала кварталы каскадом, с террасы на террасу. Вада Сабатиа, Альбиум Ингонум, Порт-Монокки, Никея, Антиполис… Лазурный берег! Мечта пресыщенных туристов! Но ни суперотелей «пять звезд», ни казино в этом времени не держали. Даже пальмы тут пока не росли. Бесконечные пляжи были пустынны, а под пиниями, пятнавшими сенью Геркулесову дорогу, не валялось ни единой банки из-под пива. Ни обертки «Сникерса», ни смятой пачки «Голуаз»… Девственная чистота и первозданный порядок.

– Бедные кони… – вздохнул Искандер, похлопав по шее вороного.

– Да что им сделается? – проворчал Гефестай. – Бедные всадники!

– Точно! – застенал Эдик. – Все, «ноги вместе» – этого я уже не смогу! Так и буду раскорякой ходить…

– Ничего, – утешил его Сергей, – вправим!

– Кажись, к городу подгребаем! – оживился Гефестай, привставая на стременах.

Искандер, въехав на пригорок, приложил ладонь ко лбу.

– Арелат! – сообщил он.

Сергей, не спавший вторые сутки, интересоваться населенным пунктом не стал. Хорошо уже то, что тот попался на дороге и можно покинуть седло, отряхнуть пыль, напиться вдоволь… Альп, судя по всему, был того же мнения – конь встрепенулся, навострил уши и порысил. Аль-па манила поилка.

Лобанов плеснул из фляги на ладонь, омыл лицо, смочил ноздри, чтобы улучшить обоняние. Пахло лавандой, чабрецом и шалфеем – цветочные поля распахивались на севере и юге. Их расчленяли сырые овраги с ручьями, завивавшими мутную воду в жидкие косы. С обширных болот тянуло запахом тины, одинокие кипарисы торчали темными, зализанными кистями, а вот старым оливам везло меньше – неистовый мистраль[119]превращал их стволы в закрученные спиралью остовы. На белых от пыли придорожных вязах стрекотали тысячи цикад, в лаванде плакал кулик.

Арелат был самым крупным городишкой после Пизы и Генуи. Его белые домики под красными зонтиками черепичных крыш сбегали с горы вниз, спадая к Родану,[120] редко где поднимая зеленые знамена садов. Широкий, быстрый Родан у подошвы холма делал крутой изгиб и попадал под нож – быки каменного моста полосовали воду, пуская белую пену. Река шумела и шипела, но ниже по течению раны затягивались.

– Стоянка – двадцать минут! – объявил Лобанов, и даже у Эдика не нашлось энергии для полслова в ответ.

Четыре всадника придержали вороных и миновали ворота степенным шагом. Стражники, дремлющие в тени, даже не глянули на гостей города. Сиеста.