Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и

Понятие "право" ("law"), используемое в статье 7, соответствует понятию "закона", которое фигурирует в других статьях Конвенции; она охватывает право, как имеющее законодательное происхождение, так и основанное на судебной практике, и включает качественные условия доступности и возможности предвидения». (Cantoni,29).

9. Наказание исключительно на основании закона. Понятие «права». «Суд напоминает, что понятие "право" ("law"), используемое в статье 7, соответствует понятию "закона", которое фигурирует в других статьях Конвенции». (Erdogdu et lnce, 59).

10. Наказание исключительно на основании закона. Понятие «права». «Понятие "право" ("law"), используемое в статье 7, соответствует понятию "закона", которое фигурирует в других статьях Конвенции; она охватывает право, как имеющее законодательное происхождение, так и основанное на судебной практике, и включает качественные условия доступности и возможности предвидения». (Ba$kaya et Okcuoglu, 36).

11. Предсказуемость и доступность уголовного преступления, «В силу принципа всеобщности законов, формулировка последних не может представлять абсолютную четкость. Один из типичных методов регулирования состоит в обращении к общим категориям, более, чем к исчерпывающим перечням. Также многочисленные законы пользуются формулировками, более или менее расплывчатыми, чтобы избежать чрезмерной строгости и смочь адаптироваться к изменениям положения. Толкование и применение подобных норм зависят от практики». (Cantoni, 31).

12. Предсказуемость и доступность уголовного преступления: определение фактических признаков научного происхождения. «Использование законодательной техники категорий оставляет часто теневые зоны на границе определения. Этих сомнений на счет пограничных случаев недостаточно, чтобы сделать норму не соответствующей статье 7, даже если последняя (норма) окажется достаточно четкой в большинстве случаев. Роль решения, порученного судам, состоит в рассеивании сомнений, которые могли существовать в отношении толкования норм, учитывая ежедневные изменения практики». (Cantoni, 32).

13. Предсказуемость и доступность уголовного преступления. «Понятие возможности предвидения зависит в большей степени от содержания нормы, о которой идет речь, от области, которую она охватывает, а также от количества и качества ее адресатов (…). Предсказуемость последствий применения закона не противоречит тому, что заинтересованное лицо может, получив при необходимости юридическую консультацию по делу, предвидеть в разумных пределах те последствия, которые может повлечь за собой конкретное действие (…). Дело так же обстоит со специалистами, привыкшими доказывать с большой осторожностью при осуществлении своих функций. Также от них можно ожидать, что они проявят особую заботу при оценке возможных рисков». (Cantoni, 35).

14. Компетенция Государства в области материального уголовного права. Конвенционная автономность понятия «уголовное дело». «Конвенция, без всякого сомнения, позволяет Государствам при выполнении ими функций блюстителей общественных интересов сохранять или устанавливать разграничение между уголовным и дисциплинарным правом, а также проводить между ними разграничение, но только с учетом определенных условий. Конвенция предоставляет Государствам свободу определять как уголовное преступление какое–либо действие или бездействие, отклоняющееся от нормального осуществления одного из прав, которые она защищает. Это особенно ясно следует из статьи 7. Такой выбор, который является следствием прочтения статей 6 и 7, в принципе не подпадает под контроль Суда.

Противоположный выбор ограничен более строгими правилами. Если бы Договаривающиеся Государства могли по своему усмотрению классифицировать правонарушение как дисциплинарное вместо уголовного или преследовать исполнителя "смешанного" правонарушения на дисциплинарном, а не на уголовном уровне, действие основных положений статей 6 и 7 было бы подчинено их суверенной воле. Такое расширение полномочий могло бы привести к результатам, несовместимым с целями и задачами Конвенции. Поэтому Суд в соответствии со статьей 6 и даже без ссылки на статьи 17 и 18 вправе убедиться в том, что дисциплинарное никоим образом не заменяет уголовное». (Engel et al, 81; см. также Ozturk, 47).