Претвори меня в жизнь (СИ)

Но я не могла вымолвить и слова. Резкий порыв холодного ветра заставил конечности содрогнуться, и я скрестила руки на груди в попытке удержать хоть какое-то тепло. Глаза горели от набежавшей влаги, я взглянула вверх и часто заморгала, пытаясь удержать их, но не смогла: предательские капли скатились по щекам и исчезли на черной ткани моей толстовки. Я отвернулась, изо всех сил стараясь прекратить плач, но просто не могла. Мои плечи содрогались от рыданий, но тут теплые ладони легли на них и притянули к себе. Руки Адама крепко обвились вокруг меня, поддерживая и защищая от всего мира. Это было настолько нужно мне, что я разрыдалась еще больше.

— Что бы это ни было, просто выпусти все наружу.

Впервые я сразу послушалась кого-то и расплакалась по-настоящему в ту же секунду. Громкие всхлипы нарушали тишину ночи, мои руки скользили по рукам Адама и то и дело крепко сжимали их, впиваясь ногтями в ткань его бомбера. Он прижимал меня к своей широкой груди, вбирая мою боль в себя.

Не знаю, сколько прошло времени и почему мама не вышла посмотреть, как я, хотя уверена, мои рыдания были слышны на всю округу. Голова брюнета легла на мое плечо, а затем повернулась, и я узрела его лицо в малейших деталях. Он скорчил рожицу, и я, не выдержав, засмеялась. Лицо Адама осветилось милой мальчишеской улыбкой, которая могла бы заставить сердце каждой девушки таять.

Наконец, я отодвинулась от Адама и вытерла мокрое лицо, а он убрал увлажненные щедрой волной слез пряди волос за мои уши.

— Я просто не могу сказать тебе. Я тебя не знаю, — честно призналась я хриплым голосом. Прокашлявшись, я осмелилась посмотреть на него в таком вот состоянии. В выражении его лица я не прочитала ничего негативного, лишь сострадание и искренние переживания, но ни в коем случае не жалость.

Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга, пока полная белая луна освещала нас под звездным небом. Ветер стал намного тише, он лишь немного развевал мои темно-каштановые волосы. Волосы Адама тоже чуть шевелились от ветра, а глаза были двумя черными омутами в этом освещении. И я тонула в них, позволяя себе это.

— Хорошо, — вдруг произнес парень. — Откровенность за откровенность. Я расскажу тебе кое-что, а ты мне в ответ. Идет?

Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Я не хотела делиться ничем, но, тем не менее, любопытство просто сжирало меня от дикого желания узнать о нем хоть что-нибудь.

— Я слышу тебя.

Мои брови сошлись на переносице, а лицо приняло задумчивый вид. Только я раскрыла рот, чтобы спросить, что это значит, как парень продолжил:

— Как только я приехал сюда, на задворках моего сознания мельтешила надоедливая вибрация. Я чуть с ума не сошел, пытаясь найти, откуда она исходит. Когда я пришел в школу, эта вибрация усилилась, но я так и не понимал, что за хрень происходит, — парень облизнул губы, что было верным признаком волнения. — При встрече с тобой меня буквально сшибло волной энергии, исходящей от тебя. Пространство вокруг меня вибрировало, и я не мог понять, как это остановить, приходилось так же разговаривать с тобой и этой Самантой. А когда я впервые коснулся твоей кожи, в голове зазвучала прекрасная мелодия, лучше которой я еще не слышал. Она была идеальной.

Черный взгляд, обращенный на меня, выдавал страсть и полную веру в свои слова. А я просто сидела и понимала, что пора сматываться отсюда и закрывать двери на все замки. Что он, черт побери, несет?

— Я знаю, что в это непросто поверить, но хотя бы попробуй. Даже сейчас я ощущаю эти волны, исходящие от тебя. Они меняют частоты в зависимости от твоих эмоций, иногда сильнее, иногда совсем слабые.

Уверена, на лице был написан шок. Как все это может быть? Адам просто не может слышать меня.

— Ты взволнована и шокирована. А еще тебе очень больно.

— Это можно узнать, просто логически подумав! — не выдержав, воскликнула я. Он явно нес какую-то чепуху. — Тебе нужно к врачу.

После этой фразы воздух словно стал на пару тонн тяжелее, я почувствовала, как изменилась атмосфера вокруг. Глаза Адама сузились, желваки заходили по скулам, ноздри резко втянули холодный воздух. Он молчал несколько секунд, не дыша, видимо, пытаясь успокоиться и не убить меня на месте. Я испуганно сжалась, не выдержав такого злого взгляда.

— Ты серьезно? Не надо называть меня психом, — он выплюнул это слово, сжимая руки в кулаки.

Брюнет поднялся и сошел со ступенек крыльца, направляясь к машине. Черт, неужели я из-за одной фразы потеряю человека, который только что утешил меня и пытался поддержать?

Я резко поднялась, и головокружение охватило меня. Я вцепилась в каркас, удерживая равновесие.

— Как я могу просто взять и поверить в это? Люди не могут слышать других!

— Ты же тоже чувствуешь, что с нами что-то не так. Почему ты это отрицаешь? — эти слова больно ударили по мне, потому что были чистой правдой. Теперь я перестала чувствовать себя защищенной, ведь Адам знал все, что творится в моей душе.

Я резко вдохнула и направилась к нему. Это не закончится так. Я остановилась в метре от него, опасаясь подходить ближе.

— Докажи мне.