Превосходство этажерок (СИ)

Стоявший в полутора кабельтовых «Вирибус Юнитис» пережил своего собрата лишь на 5 минут. Он точно так же был атакован десятком гидропланов, но основные повреждения пришлись на его носовую оконечность, отчего распространение затоплений удалось остановить в районе 1-го котельного отделения. К несчастью для австрийцев, этого оказалось достаточно, чтобы навсегда вывести корабль из игры. Линкор столь сильно ударился ушедшим под воду носом о дно, что форштевень и ту часть киля, что тянулась вплоть до первой орудийной башни, полностью деформировало. Забегая вперед, следовало отметить, что хоть «Вирибус Юнитис» и был поднят, восстанавливать его никто не стал, так и сдав на слом с отрезанным носом. Последнее проделали сами австрийцы, после того как ввели дредноут в сухой док и смогли оценить весь масштаб разрушений. Вот в этом самом доке он и встретил окончание войны.

Получили австрийцы и свою «Аризону». Каждый из двадцати подошедших следом за «торпедоносцами» самолетов ПЛО нес на центральном узле подвески по одной тяжелой бронебойной бомбе, созданной из некондиционных 254-мм снарядов. Так что на каждый из двух оставшихся невредимыми линкоров было сброшено по десятку таких смертоносных подарков. Не все они угодили точно в цель. Некоторые прошли буквально впритирку с бортами намеченных жертв, совершенно безобидно упокоившись на дне бухты. Но часть проделали именно то, ради чего и создавались.

Лишился шести котлов и обзавелся сквозной, от верхней палубы до дна, пробоиной пораженный четырьмя бомбами «Принц Ойген». Приняв на борт свыше полутора тысяч тонн воды, он, тем не менее, сохранил положительную плавучесть и даже был отбуксирован на мелководье, где впоследствии прилег на дно в силу получения новых повреждений. А вот «Тегетгофф» вспух натуральным проснувшимся вулканом после детонации носовых артиллерийских погребов. Взрыв боезапаса оказался столь сильным, что сорванную с погона многотонную трехорудийную башню зашвырнуло на добрые полсотни метров в сторону от корабля, а сам линкор, или же оставшаяся от него половина, мгновенно канул на дно, отметив место своего упокоения торчащей из воды кормовой мачтой. Это стало началом конца, как линейного флота Австрии, так и самой империи в целом, ибо вскоре союзники в полной мере воспользовались результатами данной победы.

Русские же морские летчики наведывались в Пулу на протяжении еще пяти дней, делая по два — три вылета в сутки, пока не были израсходованы все взятые с собой боеприпасы. Потеряв от эпизодического зенитного огня четыре машины сбитыми над гаванью и пять сильно поврежденными, но дотянувшими до своих, они умудрились пустить на дно всю чертову дюжину кораблей линии австрийского флота, потопить с десяток крейсеров и, как минимум, уполовинить его миноносные силы. С оставшимися у австрийцев по итогам учиненного разгрома кораблями отныне могла легко справиться даже та сборная солянка, что составляла эскорт гидрокрейсеров. Учитывая же находящиеся в Средиземном море французские и итальянские полноценные линкоры, задача перед союзниками стояла откровенно детская. А вот свои корабли и самолеты следовало поберечь для будущих свершений. Все равно за столь блистательные победы уже сейчас можно было смело рассчитывать на новые звания, должности и ордена для всех мало-мальски отметившихся участников данного похода, и, конечно же, на прощение старых грешков, как мнимых, так и реальных. Не все же балтийцам было перетягивать на себя одеяло, пусть даже у них намечалось что-то не менее грандиозное, но без поддержки десятков кораблей союзников.

А намечалась у балтийцев операция по выманиванию немецких линкоров в заранее расставленную ловушку. Точно так же, как чуть менее года назад сами немцы попытались устроить капкан для Гранд-Флита, в штабе Балтийского флота разработали план засады на сильнейшие корабли противника, попутно приговорив к закланию перевозчиков шведской руды. Точнее, отведя последним роль этакой точки бифуркации. В случае очередного вооруженного вмешательства в нее с русской стороны, немцы, либо молча проглатывали отсечение своей задыхающейся промышленности от внешних поставок и далее обходились исключительно собственными ресурсами, либо они, собравшись с силами, шли громить того неразумного, что посмел поднять руку на одну из оставшихся «священных коров».

По этим самым рудовозам, кстати, начиная уже с мая, принялась работать авиация, с гидрокрейсеров «Орлица» и «Кречет». Слишком уж эффективно показала себя авиагруппа «Орлицы» в компании 1915 года, чтобы эти действия остались без должной оценки со стороны командования. Потому им в помощь начали переоборудовать еще один корабль со схожими характеристиками, выбрав для переделки интернированный немецкий товарный пароход «Кёльн». И так уж вышло, что роль приманки для стальных хищников Кайзерлихмарине сама собой пала на эту пару совершенно типичных гражданских судов.