Превосходство этажерок (СИ)

— Уважаемый, Николай Оттович, здесь никто никого не собирается вводить в заблуждение или же обманывать. Я лишь отметил тот факт, что имеющаяся авиационная торпеда выходит слишком массивной. Но ведь вполне возможно сократить ее длину на полтора метра, что даст нам потребное снижение веса на десять пудов и позволит уместить ее под фюзеляжем подобной машины. Да, конечно это не замедлит самым пагубным образом сказаться на ее дальности и скорости хода. А с палубы авианосца — Алексей указал рукой на макет корабля, — взлет со столь массивным грузом вообще видится возможным лишь в хорошую погоду, и при движении корабля полным ходом строго против ветра. Иначе аэроплану попросту не хватит длины летной палубы, чтобы набрать необходимую для взлета скорость, а летчику не поможет никакое мастерство, дабы совладать с весьма своенравным самолетом. — Вводить в свой проект авианосца полноценную паровую катапульту Алексей с друзьями не стали по причине опасения излишнего усложнения корабля, возможность создания которого и так висела на волоске. — Однако в случае подвески вместо торпеды пары метательных мин, или же пары десятипудовых бомб, или же одной двадцатипудовой, боевой радиус действия такой машины увеличится минимум вдвое и составит 100 миль. А дюжина подобных аэропланов, доставленных к любой из германских военно-морских баз, способны неожиданной атакой пустить на дно даже самый мощный вражеский корабль или же забросать бомбами объекты береговой инфраструктуры. Причем, вернувшись на борт своего носителя, уже спустя час-полтора они смогут повторить налет. А потом еще раз! И еще раз! Про уничтожение отдельных кораблей противника или даже эскадр непосредственно в море, я вообще не говорю! По сути, такой корабль имеет все шансы стать нашей «пращей Давида» в противостоянии с многочисленными «Голиафами» германского флота. И ведь строить авианосец с нуля, нет никакой надобности! Для переделки подойдет любой мало-мальски крупный и быстроходный гражданский пароход!

Еще много о чем адмирал Эссен сумел пообщаться в тот день с создателями большинства отечественных аэропланов. Что-то ему пришлось по душе, что-то нет. Некоторые выдвинутые новыми знакомцами идеи он даже не смог оценить в полной мере по причине нехватки специфических знаний. Однако общее направление развития авиации Российского Императорского Флота, кою описывали владельцы завода «Пегас», не вызывало у него каких-либо отрицательных чувств. Пусть эти люди совершенно не разбирались во флотских делах, процесс потопления вражеских кораблей аэропланами они сумели продумать на удивление недурно. Вот только принятие решения о создании первого русского авианосца находилось вне его компетенции. Морской министр, первый помощник морского министра, руководители комитетов и управлений Морского Генерального Штаба и их коллеги из отделов Главного Морского Штаба, не говоря уже о самом императоре — вот каков был минимально необходимый список лиц, чье непосредственное участие требовалось для принятия решения по претворению в жизнь идеи полноценного авианесущего корабля. К тому же, все крупные судостроительные верфи страны и так оказались завалены заказами настолько, что буквально дрались за каждую выплавляемую тонну стали. Потому даже получение одобрения проекта со стороны самого высокого начальства никак не могло гарантировать появления сего корабля в составе Балтийского флота. Однако плюсы от обладания столь специфическим судном и успехи экипажей торпедоносцев все же подвигли Николая Оттовича приложить немалые усилия для претворения данного начинания в жизнь.