Превосходство этажерок (СИ)

За те три недели, что длилась активная фаза этого сражения, многие участки первой линии окопов русских войск не менее десяти раз переходили из рук в руки. В таких местах перепаханные снарядами траншеи, в конечном итоге, оказывались забиты трупами столь плотно, что приходившие на смену павшим, при попытках окопаться, втыкали лопаты не столько в грунт, сколько в гниющую человеческую плоть. Порой доходило до того, что присыпанные землей тела павших русских и немецких солдат перемешивались друг с другом в десяток слоев. И лишь когда французы начали крупную наступательную операцию в районе Шампани, потребовавшую от немецкого командования срочного возврата было снятых с Западного фронта дивизий, а почти все орудия оказались разбиты вражескими бомбами и снарядами, германские войска прекратили давить и постепенно оттянулись на ранее занимаемые позиции. Именно тогда Кенигсберг превратился в один сплошной госпиталь, вырваться из которого на «большую землю» с каждым новым днем становилось все сложнее и сложнее. И не последнюю роль в этом вновь сыграл ИВВФ, три полка легких бомбардировщиков которого столь сильно разрушили все ведущие в Кенигсберг железнодорожные пути, что доставку грузов и эвакуацию мирного населения с ранеными смогли продолжать лишь по воде. Но если летом, сновавшие между Данцигом, Пиллау и Кенигсбергом пароходы, то и дело подрываясь на выставляемых русскими эсминцами минах, или же подвергаясь атакам подводных лодок, все же справлялись с возложенной на них миссией, то к началу осени ситуация кардинально изменилась.

После разгрома Дивизиона береговой обороны Балтийского моря, последние корабли которого упокоились на дне Данцигской бухты, и до возвращения в строй броненосного старичка «Фюрста Бисмарка» с десятком устаревших бронепалубных крейсеров, прикрывать транспортные суда на пути из Пиллау в Данциг стало попросту некому. Не считать же за должную охрану срочно выведенные из резерва устаревшие миноносные корабли и вспомогательные крейсера! А все современные легкие крейсера требовались немцам в Северном море. Отряжать же для охраны старые броненосцы виделось слишком расточительным в виду наличия угрозы торпедоносцев и подводных лодок. Именно в это время близ Данцига и Пиллау все чаще стали появляться русские броненосные крейсера «Адмирал Макаров» и «Баян» с сопровождением из старых эсминцев. Не способные сражаться на равных с немецкими броненосными кораблями, они оказались идеальным кандидатами для уничтожения безоружных пароходов и их немногочисленной охраны. Потому очень скоро единственной транспортной артерией для защитников и жителей Кенигберга остался залив Фришес-Хафф, по которому небольшие речные пароходики могли дойти до Эльбинга. Но, уже начиная с 5 октября 1915 года, и этот путь оказался под ударом, когда охоту за судами начали пилоты прибывшего на фронт 2-го штурмового авиационного полка.

За последующий месяц не прекращающегося ни на один день обстрела под крупнокалиберными русскими снарядами, от голода, холода, ран и болезней нашли свою смерть не менее полусотни тысяч обитателей Кенигсберга, большей частью являвшихся мирными жителями города, что не успели эвакуироваться. Об интенсивности ведшегося огня можно было судить хотя бы по тому факту, что к моменту полного истощения во всех крепостях страны довоенных запасов 203-мм, 229-мм, и 280-мм снарядов, не менее половины подвезенных мортир и осадных пушек полностью расстреляли свои стволы.

Однако окончательную точку в битве за Кенигсберг и всю Восточную Пруссию поставило ноябрьское сражение, начавшееся, как только перепаханная десятками тысяч снарядов земля схватилась от пришедших морозов. Именно последнее обстоятельство позволило командованию Северо-Западного фронта в полной мере воспользоваться всеми преимуществами обладания немалым числом самой совершенной бронированной техники. И точно так же, как весной, вновь на острие атаки оказался 1-й механизированный корпус ИВВФ, в составе которого действовал уже целый батальон гусеничных самоходок и два батальона бронеавтомобилей. Прошедшие через полевые укрепления 11-й армии, словно раскаленный нож сквозь масло, свыше сотни бронированных боевых машин устремились в проходы меж развалин некогда грозных фортов, при этом непрестанно уничтожая обнаруживающего себя открытием огня противника. А вслед за ними, с отставанием в три сотни шагов, шел растянувшийся в линию штурмовой пехотный батальон. Первый из многих десятков брошенных на прорыв вражеской обороны.