Превращения Арсена Люпена

Вилла Фарадони, находившаяся у края дороги, занимала большой холмистый участок, засаженный оливковыми деревьями. С трех сторон ее окружали каменистые дороги, обыкновенно, судя по всему, пустынные. Рауль обошел ограду, приметив дверку из дерева, источенного червями, и чуть подальше железную решетчатую калитку; на соседнем поле он увидел домик, где наверняка проживала та самая прачка; к большой дороге он вернулся в ту самую минуту, когда старомодная коляска покатила в сторону Ниццы. Граф Фарадони и его прислуга отправились за провизией. Было три часа дня.

«Дом пуст, – подумал Рауль. – Маловероятно, что корреспондент мисс Бейкфилд, наверняка уже узнавший об убийстве своей сообщницы, захочет попытаться провернуть дельце в одиночку. Итак, поломанная скрипка должна достаться мне!»

Он вернулся к источенной червями дверце и в том месте, где, как он заметил, стена была изрядно выщерблена, без труда перемахнул через нее. Затем по дорожкам, за которыми давно никто не ухаживал, молодой человек направился к дому. Наружные остекленные двери первого этажа оказались не заперты. Он вошел в вестибюль и оттуда вознамерился подняться по лестнице в бельведер, однако стоило ему поставить ногу на ступеньку, как раздался электрический звонок.

«Черт побери, – про себя выругался он, – неужели ее обманули? И граф никому не доверяет?»

Звонок, беспрерывно дребезжавший в вестибюле и действовавший ему на нервы, через некоторое время смолк. Желая понять, в чем дело, Рауль обследовал звонковое устройство, закрепленное под потолком, проследил за проводом, спускавшимся вдоль лепнины, и обнаружил, что провод выходит на улицу. Значит, устройство сработало не по его вине, а из-за внешнего вторжения.

Он вышел наружу. Провод бежал вверх, потом повисал в воздухе, цепляясь за ветки деревьев, и, судя по его направлению, устремлялся к выходу из сада. Рауль быстро сделал заключение: «Когда открываешь маленькую подгнившую дверь, звонок приходит в действие. Следовательно, кто-то хотел войти, однако, услышав вдалеке звонок, от своего намерения отказался».

Пройдя немного вперед и повернув налево, Рауль взобрался на пригорок, ощетинившийся срезанными ветками, откуда были видны дом, поле, засаженное оливковыми деревьями, и кусочек стены рядом с деревянной дверцей.

Он подождал – и дождался: вскоре последовала вторая попытка, но такая, какую он никак не мог предвидеть. Некий субъект, точно так же как и он сам чуть раньше, в том же самом месте взобрался на стену, оседлал ее, вырвал конец провода и отшвырнул его прочь.

Снаружи дверцу толкнули, и она открылась; звонок молчал; вошел еще один человек… женщина.

В жизни великих авантюристов, особенно в начале их карьеры, случай часто играет роль верного соратника. Но этот был уж совсем из ряда вон выходящим. Неужели барышня с зелеными глазами оказалась здесь лишь по стечению обстоятельств, да причем не одна, а в обществе человека, который не мог быть ни кем иным, как Гийомом? Стремительность их бегства и их путешествия, их появление в этом саду именно 28 апреля, в урочный послеполуденный час, разве не свидетельствуют о том, что они тоже в курсе дела и теперь идут прямо к цели столь же уверенно, как и он? А коли так, отчего бы тогда не заподозрить здесь связь между англичанкой – жертвой и француженкой – барышней-убийцей? Но ведь именно эту связь и искал Рауль! Добравшись до Парижа и зарегистрировав там багаж, сообщники, что вполне естественно, двинулись дальше.

Оба шли по дорожке среди оливковых деревьев. Мужчина – довольно худой, чисто выбритый, похожий на актера, хотя и не слишком симпатичный – держал в руке план и то и дело тревожно озирался по сторонам.

Молодая женщина… Рауль нисколько не сомневался в том, кто она, хотя и узнал ее с большим трудом. Как же она изменилась! Куда подевалась счастливая улыбка, которой он так восхищался несколько дней назад в кондитерской на бульваре Османа? Однако с ее лица исчезло и то трагическое выражение, что видел он чуть позже в коридоре скорого поезда… Теперь он смотрел на несчастное напряженное личико – болезненное и испуганное настолько, что Раулю стало не по себе. Она была в очень простом сером платье, без всяких украшений, и в соломенном капоре, скрывавшем ее белокурые волосы. Когда она со своим спутником обходила пригорок, откуда, присев на корточки и укрывшись за ветвями, за ними наблюдал Рауль, ему внезапно, на короткий, словно вспышка молнии, миг почудилось, будто над стеной, в том же самом месте возле дверцы, показалась голова мужчины – без шляпы… с черной растрепанной шевелюрой… с грубым лицом… Видение длилось меньше секунды.

Неужели это третий сообщник, оставшийся караулить на дороге?

Парочка остановилась ненадолго вдалеке от пригорка, там, где пересекались дорожка, ведущая к деревянной дверце, и дорожка к железной калитке, а затем Гийом бегом бросился к дому, оставив молодую девушку одну.