Превращения Леонида Леонова

            Даже беглое рассмотрение трех работ Леонова, обеих редакций «Вора» и «Пирамиды! Позволяет обнаружить важное типологическое родство романов не только в общем комплексе идей, философских интересов и творческих задач писателя, но в принципах построения характеров и конфликтов, в мировоззренческих поисках персонажей, в композиционных решениях, что дает основание выделить эти произведения как координаты творческой эволюции Леонова в целом. Не говоря о том, что обращает на себя внимание в первую очередь: за шестьдесят лет, разделяющих романы «Вор» времен НЭПа и «Пирамида», точка зрения Леонова на вопросы: о месте России в перспективе глобального и исторического развития, о значении прогресса в судьбах человечества – позитивное или деструктивное начало несет в себе этот процесс, – на крайне сложный и не до конца проясненный автором онтологический вопрос об отношениях человека с Богом и с самим собой – считает ли человек себя неотторжимой частицей народа, среди которого живет, либо «личность» имеет право существовать вне законов окружающего его общества, о соотношении Добра и Зла как составляющих полярно заряженного целого, – смещалось от абстрактного гуманизма в «Воре» первой редакции к идеологической акцентированности – во второй, и, наконец, в «Пирамиде» была сфокусирована на проблеме утраты православных ценностей целой генерацией русского народа.

            Исследователь, пытающийся сегодня обобщить творчество Леонова, оказывается в положении двойственном. С одной стороны, перед ним стилистически выверенные и идеологически выхолощенные конъюнктурные произведения великолепного ремесленника советской эпохи, произведения которого ныне вряд ли заинтересуют читателя, с другой – три философские книги писателя, так до конца и не понятого современниками, писателя, которого проще было бы обвинить в эпигонстве, назвав «плохим Достоевским», чем разобраться в цепи его размышлений над проблемами, казавшимися утопическими в ХIХ веке, а в ХХ на практике определявшими судьбы сотен миллионов людей и целых стран. В частности, одна из таких идей – это идея о соотношении христианства и коммунизма в русском обществе и воздействии двух, с одной стороны, противоположных (имеются ввиду способы их воплощения в реальной жизни людей), с другой – схожи в своих конечных нравственных задачах влияния на души соотечественников. Так в чем же трагедия Леонова как писателя? В том, что ему приходилось сознательно размениваться свое творчество на преходящие ценности, пером укрепляя веру современников в правильности выбранного страной исторического пути, либо в том, что читателю так и остались чужды его размышления в произведениях, которые Леонов считал основными в своем творчестве?

            Уже в одном из первых произведений Леонова, в «Барсуках», в притче о «Неистовом Калафате» намечена сквозная тема творчества писателя – вечный спор человека с Богом. Библейская история о строительстве Вавилонской башни, дабы люди сравнялись в величии со своим творцом, и известный финал их горделивых устремлений становиться краеугольным камнем философских исканий автора «Барсуков». Эту тему венчает «конус» последнего романа – вставное произведение Вадима Лоскутова о строительстве памятника Вождю. И если в 90-е годы двадцатого столетия современники писателя могли воочию убедиться в тщете человеческих усилий построить «райскую житуху» без Христа и гения, то 20-е годы истории России лишь обнажили многие, тогда казавшиеся спорными, вопросы, рассматриваемые Леоновым в следующем после «Барсуков» романе «Вор». А именно – возможно ли за десятилетие перестроить сознание человека, являющегося малой частицей своего народа, чью культуру питает многовековая история русского православия.

            Первая редакция романа «Вор» появилась в 1927 году на страницах журнала «Красная новь», и сразу после публикации попала в поле зрения критики, почти единодушно оценившей связь романа «Вор» с творческим наследием Ф. М. Достоевского.