Превратности любви

Когда Джорджи была рядом, он замечал малейшие недостатки ее внешности, однако во сне она представала перед ним как воплощение красоты и совершенства. Ее огненно-рыжие волосы, которые раньше казались ему такими вульгарными, превращались в роскошные локоны юной Венеры, ниспадающие пышным каскадом на ее обнаженные плечи и грудь. Волосы лишь отчасти прикрывали ее наготу, и от этого она выглядела еще более соблазнительной. В ее синих, как сапфиры, бездонных глазах больше не было насмешки, теперь в них крылась загадка, извечная тайна любви, а полные, красиво очерченные губы словно манили слиться с ними в поцелуе… Он страстно целовал ее мягкие, податливые губы, ласкал молочно-белую кожу, и ее гибкое молодое тело трепетало в его объятиях, источая тепло и нежность. Однако это были всего лишь сны. Почему они ему снятся, Седж понять не мог. Так же, как не мог понять, почему эта девчонка прочно поселилась в его мыслях. Иногда он злился на самого себя за то, что не может выбросить ее из головы. Нет, нет, он не испытывал никаких особых чувств к Джорджане Картерет, но она стала его наваждением. Она неотступно преследовала его наяву и во сне, ее звонкий, беззаботный смех, как колокольчик, звенел в его ушах, ее женственный облик пробуждал в нем целый рой беспокойных желаний…

«Наверное, при падении я повредил себе не только ногу, но и мозги», — с горькой усмешкой думал Седж. Никогда прежде с ним не случалось ничего подобного. У него было очень много женщин, но ни одной из них еще не удавалось полностью завладеть его мыслями. Женщины были в его понимании всего лишь партнершами для любовных утех. Сегодня он мог спать с одной, а завтра — с другой… Но Джорджана Картерет никогда не принадлежала ему, и все дело, быть может, было в этом. Ничто не гложет душу и тело так, как неутоленное желание. Оно возрастало в нем с каждым днем, и он ничего не мог с собой поделать. Нередко он терзался вопросами, что она сейчас делает, с кем общается, завелись ли у нее близкие друзья среди представителей мужского пола. В такие минуты он испытывал жгучую ревность. Джорджи имела дурную привычку завязывать знакомство с кем попало, и, вполне возможно, она уже успела попасть в какую-нибудь переделку и причинить вред себе самой. К его ревности примешивалась тревога, когда он думал, что какой-нибудь светский развратник, быть может, уже воспользовался наивностью Джорджи. А Джорджи была очень наивна. Наивна и неосмотрительна. Будь в ней хоть капля осторожности, она бы не стала жить под одной крышей с совершенно посторонним ей мужчиной.

Он все время вспоминал эти восемь дней, которые они провели вместе в коттедже Торпов. Они спали в одной комнате, хозяева и доктор считали их женатой парой. Джорджи и вела себя так, словно она приходилась ему женой. Она была в комнате, когда доктор раздевал его, то есть видела его нагим. Он был тогда без сознания, но это не меняло сути дела. Уже одним этим она скомпрометировала себя, а заодно и его.

Она назвала вымышленные имена, но где гарантии, что правда рано или поздно не всплывет на поверхность? В округе видели экипаж с фамильным гербом Седжемуров, люди могли сделать определенные выводы. Вполне возможно, что Торпы и их соседи уже догадались, что «мистер Мур» был вовсе не кузеном виконта, а виконтом Седжемуром собственной персоной. Сплетни путешествуют быстро, слух о произошедшем может дойти до кругов высшего света, и тогда в глазах общества он станет совратителем юной неопытной девушки. Репутация Джорджаны Картерет будет испорчена, его репутация тоже. Необходимо предотвратить скандал, прежде чем он разразится, но как?

Был один-единственный способ избежать грязных сплетен, и он состоял в том, чтобы жениться на Джорджи. Сейчас он ехал в Лондон, чтобы просить ее руки у ее бабушки — леди Картерет. Его личные чувства не имели к этому никакого отношения, он всего лишь выполнял долг чести.

Седж был джентльменом до мозга костей и вел себя, как подобает джентльмену. Одно дело — иметь любовные интрижки с девицами легкого поведения, замужними женщинами и вдовами, но совсем, другое дело — обесчестить порядочную девушку. Этого он никогда себе не позволял. На сей раз обстоятельства сложились так, что он невольно скомпрометировал Джорджану. Его понятие о чести обязывало сделать ее своей женой.

Все его предки имели весьма строгое представление о чести. «Честь превыше всего» — таков был девиз Седжемуров. Он впитал его с молоком матери. Никто из Седжемуров никогда не попадал в скандальные истории. Его отец неоднократно объяснял ему, как должен вести себя достойный отпрыск этого почтенного рода. Седж очень гордился именем, полученным им от предков, и был готов на все, чтобы спасти это доброе имя. Он был готов даже пожертвовать своей личной свободой, связав свою жизнь с Джорджаной, раз того требовали обстоятельства. Ведь если он поступится своим долгом джентльмена, пятно позора будет всегда лежать на их роду.