Превратности любви

Бросив восхищенный взгляд в сторону Джорджи, герцог отошел от Седжа и направился к другим гостям. Седж недовольно поморщился. Природное обаяние! Знали бы они, какой злой язычок кроется за этим обаянием! Всякая похвала в адрес Джорджи действовала ему на нервы, он и сам не мог понять — почему. Быть может, он ревновал, но только это был какой-то особый род ревности, она распространялась на все лондонское общество, а не на кого-то в отдельности. Ему казалось, Джорджи ускользнула от него, став центром всеобщего внимания. И ведь действительно сегодня вечером ему не удалось переброситься с ней даже парой слов. Стоило ему только заговорить, как появлялся кто-нибудь из ее друзей или подруг, и она тут же забывала о нем. Не надо было ему вообще приезжать на этот чертов бал. Из-за ноги он был вынужден сидеть в стороне, пока другие танцевали. Он думал, Джорджи будет рядом с ним, она же была поглощена танцами. Лучше бы он поговорил с ней утром, в доме ее бабушки.

Леди Картерет не поехала с ними, сославшись и на приступ ревматизма. Она редко сопровождала внучку во время ее выездов в свет. Обычно обязанности сопровождающей брала на себя дочь одной из ее подруг, Лавинии Фрэзер, леди Уайдкомб. У леди Уайдкомб была дочь Шарлотта, и девушки, выезжая вместе на балы, стали близкими подругами.

Леди Уайдкомб и ее дочь уже находились у леди Картерет, когда Седж заехал за Джорджи, и они отправились на бал вчетвером. Седж был немало рассержен тем, что ему навязали общество этих двух женщин, он рассчитывал, что сможет поговорить с Джорджи, когда они сядут в его экипаж. Пока они ехали, Джорджи болтала без умолку, откровенно восхищаясь его внешним видом и не обращая никакого внимания на укоризненные взгляды, которые бросала на нее леди Уайдкомб.

— О, Гас, но как же вы элегантны! Я еще никогда не видела вас в вечернем наряде, — щебетала она, с восхищением оглядывая его синий бархатный смокинг, серебристо-серый атласный жилет и шелковый шейный платок, завязанный замысловатым бантом. От ее внимания не ускользнула даже трость с серебряным набалдашником. — У вас, наверное, имеется отдельная трость к каждому костюму, Гас? Я не удивлюсь, если завтра увижу вас с новой тростью.

Седж был шокирован, когда Джорджи, взяв его за запястье, приподняла его руку, чтобы полюбоваться кружевной манжетой.

— Эти кружева почти закрывают ваши пальцы, Гас. И знаете, вам это идет. У вас такие аристократические руки! — с детской простотой заметила она. Повернувшись к своим двум попутчицам, добавила: — Наш кавалер сегодня на высоте, не так ли?

— Ты права, Джорджи, лорд Седжемур знает толк в моде, — с улыбкой согласилась леди Уайдкомб. — Он на редкость элегантный джентльмен.

Седж тоже не забыл похвалить внешний вид трех дам, как того требовали приличия, однако его взгляд все время останавливался на Джорджи. Она была одета с изысканной простотой — шелковое платье цвета спелого персика красиво гармонировало с цветом ее волос, украшенных золотистым атласным бантом, и оттеняло молочную белизну ее кожи. Седж помнил, что раньше она одевалась безвкусно, и был приятно удивлен этой переменой. Наверное, ее модистка или кто-то из ее подруг, наделенных вкусом, помогли ей найти свой стиль в одежде. Джорджи не шли слишком яркие цвета и броские наряды, в них она смотрелась вульгарно. Он думал, что ему придется самолично заниматься выбором ее туалетов, когда они поженятся, чтобы она не опозорила его перед друзьями, но сейчас он убедился, что в этом не было необходимости. Джорджи уже научилась одеваться за эти шесть недель пребывания в Лондоне, теперь он мог не стыдиться показаться вместе с ней в обществе.

Джорджи проскользнула мимо него в танце, махнув рукой и одарив лучезарной улыбкой. Седж ни на секунду не упускал ее из виду, беседуя с друзьями и знакомыми, которые подходили к нему. Его появление в свете вызвало интерес, в особенности у дам. Светские красавицы не оставляли его без внимания, участливо осведомляясь о состоянии его ноги и выражая свою радость по поводу его возвращения в Лондон. Замужние женщины откровенно кокетничали с ним, давая понять, что они всегда готовы стать его партнершами в любовных утехах. Седж нарочно пропускал мимо ушей их намеки. У него нисколько не лежала душа к интрижкам подобного рода. Теперь он вдруг стал подмечать фальшь в поведении этих женщин — респектабельных леди, которые всегда стремились сохранить видимость приличий, изменяя своим мужьям. Его тошнило от их лицемерия, от их напускной добропорядочности, от сарказма, с которым они отзывались обо всем. Они разыгрывали скуку, притворяясь, что устали от светских развлечений и от жизни вообще, поскольку такое поведение считалось верхом шика. Их разговоры наводили на него тоску. Сейчас ему самому казалось странным, что когда-то он с удовольствием проводил время в обществе этих женщин.

Марго, герцогиня Боскэстл, села рядом с ним и принялась уверять Седжа в том, как рада видеть его на своем балу.

— Я должен извиниться перед вами, миледи, за то, что пришел без приглашения, — учтиво проговорил Седж.