Превратности любви

На следующее утро после приема у Беннингэмов Седж приехал на Хаф Мунстрит, чтобы объясниться с Джорджи, и уединился с ней в библиотеке. Он был не в силах сдерживаться и сразу же перешел на крик, грозясь, что свернет шею молодому Каннингэму, если тот посмеет приблизиться к Джорджи хоть на шаг.

— Надеюсь, что вы не лжете, Джорджана, — он взял ее за плечи и заставил посмотреть ему в глаза. — Я не позволю вам опозорить доброе имя Сент— Реджисов!

— Я не понимаю, Гас, какое это имеет отношение к имени Сент-Реджисов, — невозмутимо ответила Джорджи. — Даже если бы я вышла замуж за Тома, каким образом это может отразиться на вас? Но, повторяю, я не собираюсь выходить за него замуж. И за вас, кстати, тоже.

Стряхнув с себя его руки, она отступила назад. Седж смотрел на нее из-под насупленных бровей, и его лицо было темнее грозовой тучи.

— Меня не интересуют ваши планы, Джорджана. Я уже спланировал все за вас. Долг чести обязывает меня сделать вас моей женой, и вы выйдете за меня замуж, хотите вы этого или нет.

— У меня сейчас нет времени на то, чтобы думать о замужестве. Том и Сьюзен приехали в Лондон, и я должна им помочь… Вообще-то, честно говоря, мне понадобится ваша помощь.

Джорджи замолчала, выжидая, когда раздражение виконта уляжется и он сможет выслушать ее спокойно.

— Моя помощь? — Седж удивленно поднял брови.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне пробудить в Томе ревность.

Седж вздрогнул и резко вскинул голову. Ее слова ранили его, как удар кинжала. Значит, она действительно неравнодушна к Тому и хочет пробудить в нем ответное чувство.

— Я все понял, — сухо проговорил он.

— Нет, вы еще ничего не поняли, Гас. Позвольте, я объясню вам. Я хочу, чтобы вы немного поухаживали за Сьюзен — тогда Том…

— Тогда Том будет свободен, и вы попытаетесь вскружить ему голову, — закончил за нее Седж с

иронической усмешкой.

— Да нет же, Гас, совсем не так! Мне нужна ваша помощь, чтобы…

— Чтобы добиться от Каннингэма признания в вечной любви, — снова перебил он. — Однако вы ошибаетесь, если думаете, что я стану вам помогать.

— О Боже, Гас, вы самый настоящий осел! Я не знала, что вы так глупы и упрямы.

Осел. Это было уже слишком. Гордость Седжа взбунтовалась от этого унизительного слова. За всю свою жизнь ему не случалось слышать ничего более оскорбительного, да и кто бы посмел оскорбить его, виконта Седжемура? Но Джорджана, наверное, считала, что ей все дозволено. Для нее не существовали ни приличия, ни даже самое элементарное уважение. И он еще хотел жениться на этой грубиянке? Нет, теперь с него довольно. Он распрощается с ней, и пусть она сама заботится о своей репутации. Ему не нужна жена, которая называет его ослом.

— Вы правы, мисс Картерет, я повел себя, как самый настоящий осел, предложив вам стать моей женой, — сказал он ледяным тоном. — К счастью, вы ответили мне отказом, и я не совершил непоправимой ошибки. А теперь позвольте мне откланяться. Думаю, что в ближайшее время я буду очень занят и не смогу насладиться вашим обществом. — Седжемур, не оборачиваясь, направился к двери.

Его холодность почему-то встревожила Джорджи, ей вдруг показалось, что он намерен уйти из ее жизни навсегда.

— Постойте, Гас, — она схватила его за руку. — Не уходите прямо сейчас, я так надеялась, что вы поможете мне со Сьюзен! Уделите ей немного внимания, тогда Том тоже заметит, что она…

Джорджи с мольбой заглянула ему в глаза. В течение долгой минуты Седж смотрел на нее, стоя в нерешительности перед дверью. Но гордость в конце концов взяла верх. Он высвободил руку и распахнул дверь.

— Прощайте, мисс Картерет, — сказал он, оборачиваясь с порога. — Желаю вам счастья и всяческих благ.

Джорджи смотрела ему вслед, покусывая нижнюю губу. Управлять Седжемуром оказалось труднее, чем она думала. Что ж, он еще вернется, на этот счет у нее не было сомнений. А тем временем она попросит Роберта посодействовать ей в ее планах. У Роберта не такой тяжелый характер, с ним легче договориться. Если Роберт станет оказывать Сьюзен всевозможные знаки внимания, этого будет достаточно, чтобы Том почувствовал первый укол ревности.

— Доброе утро, Джорджи, — Макс Темплтон подошел к Джорджи, когда она прогуливалась с Ра-фасом в парке. — Вы уже на ногах в такую рань, а прошлой ночью вы танцевали до самого рассвета, я в этом не сомневаюсь.

Рафас натягивал поводок, таща за собой Джорджи, и ей приходилось почти бежать, придерживая на ходу шляпку. В конце концов она передала пса заботам Сайкса, который, как всегда, сопровождал ее во время прогулки, и остановилась перед Максом.

— Я так рада вам, Макс! — улыбнулась она в ответ на его приветствие, с трудом переводя дыхание. — Мы не виделись целую вечность. Где вы были последние две недели? И почему вас не было на вчерашнем балу? Вы уезжали из Лондона?

— Нет-нет, я был все это время в Лондоне.

— Ага! Значит, вы нарочно избегали меня?

— Вы угадали, Джорджи. Я старался избегать встреч с вами, — полушутливо-полусерьезно ответил Макс.

— Но почему, капитан Темплтон? Разве я вас чем-то обидела?

— Вы ничем не обидели меня, Джорджи. Просто я… побаиваюсь вас.