Превратности любви

Его мучила не только боль, но и досада. В каком же смешном, унизительном положении он оказался! Он хотел доказать этой девчонке свое превосходство, а вышло все наоборот. Теперь он лежит в грязи, жалкий и беспомощный, со сломанной ногой… Конечно, он сам во всем виноват. Не надо было затевать эти гонки.

— Это… это случилось по моей вине, — преодолев гордость, выговорил он, не открывая глаз. — Если бы я не попытался обогнать вас на этом проклятом холме, ничего бы не произошло.

Он был зол на самого себя. Он поступил, как мальчишка, задавшись целью доказать мисс Картерет, что он умеет управляться с лошадьми лучше, чем она. Разве взрослые, серьезные люди ведут себя подобным образом? Да как вообще ему могла прийти в голову эта идиотская мысль — обогнать ее на дороге в Лондон? Он ведь желал лишь одного: больше никогда не видеть эту нахальную рыжеволосую девчонку. А теперь он вынужден терпеть ее общество и даже принимать от нее помощь. Нет, нет, он никогда не сможет забыть об этом ужасном про-исшествии.

— Я уверена, вы бы с легкостью обогнали меня, если бы было не так грязно, — пылко возразила Джорджи в ответ на его слова, проявив невероятное великодушие. — Вы замечательно управляете лошадьми. Я видела, как быстро вы ехали. Думаю, колесо вашего экипажа застряло в грязи на обочине дороги, потому он и перевернулся. Вам просто не повезло, виконт. Не стоит сокрушаться по этому поводу.

Лицо виконта исказила гримаса боли.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, милорд?

В голосе Джорджи слышалось самое искреннее сострадание. Осторожно приподняв с земли голову Седжа, она положила ее к себе на колени. Затем легонько провела рукой по его щеке, отбрасывая назад растрепавшиеся волосы, потом достала носовой платок и принялась вытирать грязь с его лица.

— Мне бы очень хотелось послать вас ко всем чертям, — выдавил Седж. — Но я… я вынужден просить вас о помощи.

— Вы, как всегда, не слишком любезны, Седжемур, — спокойно отозвалась Джорджи. — По-моему, в данной ситуации глупо сердиться на меня. Разве я виновата в том, что вам захотелось обогнать меня на узкой, скользкой дороге на самой вершине холма? Но я, конечно же, помогу вам. Не потому, что я вам очень симпатизирую, но не могу же я бросить вас в беде! И окажись на вашем месте любой другой человек или даже животное, я бы повела себя точно так же… У вас очень болит нога? Седж горько усмехнулся.

— Болит — это не то слово, — едва выдохнул он и снова лишился чувств.

— Он уснул, мэм. Настойка опия уже подействовала, — успокоил Джорджану доктор, выходя из комнаты, в которой лежал Седж. — Я должен поблагодарить вас за помощь, мэм, — продолжал он. — Я бы не смог вправить ему кость, если бы не вы. Требовалось по меньшей мере двое людей, чтобы держать беднягу, пока я занимался его ногой. Он оказался очень сильным. Мистер Торп один ни за что не удержал бы его. А от миссис Торп проку было мало.

— О, бедная миссис Торп побелела как полотно, когда мы разрезали его ботинок и она увидела перелом! — подхватила Джорджи. — Я думала, ей станет дурно; вы правильно сделали, что тут же попросили ее выйти. В любом случае было очень любезно с ее стороны принять нас под свой кров. Не знаю, что бы мы делали, если бы эти люди не позволили нам остановиться у них… Как мне с ним быть, доктор, если его опять начнет мучить боль?

— Думаю, он проспит до самого вечера — я дал ему лошадиную дозу снотворного. Когда проснется, дадите ему еще — я уже отмерил дозу. Этого будет достаточно, чтобы он спокойно провел ночь. Есть ему пока не надо — давайте только воду, и побольше. А я загляну к вам утром.

— Благодарю вас, доктор Хамильтон. Я хотела спросить, доктор, он полностью выздоровеет или… э или останутся последствия?

— В том, что он выздоровеет, можете не сомневаться, миссис Мур. Он молод, у него крепкое телосложение и сильный организм. Впрочем, вы, его жена, должны знать это лучше меня.

— Я имею в виду его ногу, доктор, — уточнила Джорджи. — Понимаете, он будет очень страдать, если останется хромым на всю жизнь.

Она смотрела на доктора умоляющим взглядом, словно заклиная его опровергнуть ее страхи.

— Что касается его ноги… время покажет, — уклончиво ответил тот. Немного поразмыслив, он продолжал более уверенным тоном: — У него перелом правой голени — такие переломы обычно легко срастаются и не оставляют последствий, но только если пациент соблюдает постельный режим, как минимум, в течение недели. Если же он попытается встать и потревожит ногу, отломки могут сместиться, и тогда я уже ни за что не отвечаю. Одним словом, все зависит от поведения самого пациента.

— Я ни в коем случае не позволю ему вставать, — твердо сказала Джорджи. — Еще раз спасибо, доктор Хамильтон.

Ее лицо все еще было обеспокоенным. Доктор, заметив это, с отеческой нежностью похлопал девушку по плечу.

— Не печальтесь, юная леди, все будет в полном порядке. Ваш муж быстро поправится, и прежняя сила вернется к нему. Он на редкость крепкий мужчина. Могу поспорить, у вас с ним будет много детей — целая орава красивых здоровых ребятишек.