Превратности судьбы

– Вот ты сказал, что любишь женщин. Конечно, все мужики не без греха, но разве это не мешает твоему настоящему призванию? Ведь ты писатель, должен вроде бы способствовать нравственному просветлению в душах и в умах, – она улыбается, однако я вижу по её глазам, что говорит она вполне серьёзно.

– Эстер, одному богу известно, в чём наше настоящее призвание.

– Ах, вот как!

– Ты еще молода, тебе это трудновато понять… Если честно, то всё, о чём пишу, мне кажется иногда пресным и занудным. А настоящая жизнь должна быть полна приятных неожиданностей и удовольствий. Иначе можно сдохнуть от тоски.

– Это интересно!

Вот ведь заладила! Сплошные знаки восклицания.

– Да что же тут интересного? Проза жизни со временем всем надоедает. Должно быть немного и поэзии…

– Неужели ты несчастлив в любви?

– Да нет, я бы не сказал.

– И всё же я настаиваю – ты талантлив. И всё, что я читала, вовсе не занудно.

– Ты мне льстишь…

– Ох, любите вы, писатели, прибедняться. Ты посмотри на нас, на тех, кто в шоу-бизнесе, тут всё совсем наоборот, сплошной пиар …

– На мой взгляд, если книга плохая, её никакая реклама не исправит.

– А расскажи мне, как ты пишешь? Наверное, сидишь в тёплой ванне, ешь яблоки и…

– Да вовсе нет! – не хватало ещё, чтобы меня сравнивали с Агатой Кристи.

– Ну расскажи!

– Да, в сущности, тут ничего особенного. Могу писать и дома, и в дороге, и даже на прогулке иногда записываю, если в голову приходит мысль. Бывает и так, что среди ночи проснусь и целую страницу тут же накатаю…

– А как всё начинается? Замысел – это понятно. А дальше как?

– Потом пишу начало и конец. Если впечатляет, то заполняю то, что между…

– Как просто! Если тебя послушать, то писателем может стать каждый человек.

Святая простота! Так бы я сказал, если речь шла не об Эстер. Нет, тут скорее крайне примитивный взгляд на творчество. Господи, нашёл с кем это обсуждать! Да что с неё взять, кроме того, что можно получить от красивой женщины? Однако тема очень интересная, только поэтому и продолжал:

– Это не так. Например, человек рационального склада ума никогда писателем не станет. Он находится в плену твёрдо усвоенных им понятий – вот это можно написать, а то категорически нельзя. Безумная идея, способная, образно говоря, перевернуть весь мир, никогда не придёт такому человеку в голову. Ему никогда не стать писателем, даже если напечатает десятка два томов.

– Так кто же он тогда?

– Графоман, повествователь, очеркист, просто талантливый журналист…

– Как же ты строг!

– Пойми, нужен талант!

– Ты знаешь, что это такое?

– Талант это вихрь, это безумие!

Безумие – это то, что между нами… Но вот Эстер снова спрашивает:

– Ты уже придумал название для книги обо мне?

– Ещё успеется. Я должен получше разобраться в том, кто ты на самом деле.

– Ну так скорее разбирайся, – говорит Эстер, раскрывая мне объятия.

Можно подумать, что это как-нибудь поможет мне понять…

И снова продолжается наш разговор. Теперь уже я задаю вопросы, как и положено биографу:

– Послушай, Эстер! А ты когда-нибудь читала Тору?

– Не только читала, даже учила наизусть. Мама у меня не очень религиозная, зато отец… – тут Эстер сделала круглые глаза и приложила руки к груди, изобразив смирение послушной дочери перед своим наставником. – А что тебя интересует?

– Не то чтобы интересует, но вот что странно. Насколько я знаю, в Торе осуждают мужеложество, ведь так?

– Не ложись с мужчиной, как с женщиной, ибо мерзость это, – продекламировала Эстер.

– Но почему нет ни слова против интимных связей между женщинами?

Эстер задумалась, видимо, пытаясь отыскать в памяти подходящую цитату. Похоже, не нашла, придвинулась ко мне и стала целовать мне грудь, потом всё ниже, ниже… Возможно, так же она пыталась «репетировать» с Катрин в тот раз, когда это случилось у бассейна.

Немного позже я подумал вот о чём. Уж так повелось с самых древних, доисторических времён, что жизнь как бы вращается вокруг мужчины, тогда как женщина – это нечто вспомогательное. Я даже не исключаю, что кому-то в голову придёт мысль найти ей эквивалентную замену, скажем, использовать этакую куклу-робота. Чем не решение проблем? Ни тебе бытовых конфликтов, ни семейных сцен, ни подозрений в супружеской измене. Ну а возникнет надобность в потомстве – придумать что-то вроде инкубатора, который производит только лиц мужского пола. Для современной науки это не проблема. Даже на сцене дам заменят трансвеститы – так когда-то уже было и есть все признаки, что снова возрождается. И будет человечество состоять сплошь из мужиков – вся разница только в том, что кто-то сверху, а другие снизу. Тут нет ничего странного, всё это уже видим в экономике, в политике… А на полотна Модильяни или Ренуара будем смотреть как на что-то дикое – скорее всего, их запретят, официально признают пропагандой порнографии…