Превратности судьбы

Что и говорить, незавидна женская доля в нашем мире. Возьмите ту же проституцию – более чем скромный, даже унизительный процент занятых в этом деле мужиков. Вот и тогда, на аукционе в клубе – одни только смазливые девицы. Я попытался представить себе, что Эстер, совершенно голая, стоит на сцене, перед толпой алчущих, возбуждённых мужиков. Точно так же, как Лулу когда-то, с маской на лице… Подобные изысканно оформленные маски мне приходилось видеть на венецианском карнавале. Маска закрывала ей надбровья, переносицу, виски, но большая часть лица оставалась неприкрытой. И ещё глаза, они смотрели сквозь прорези в картоне презрительно, даже с ненавистью. Голая, униженная, Лулу презирала их всех, шикарно разодетых, беззаботных и богатых. Да, я припомнил всё, каждую деталь, только вот Лулу попытался заменить, вообразив Эстер на том же месте. Но нет, у меня ничего не получалось. В том ли причина, что у Эстер другая судьба и ей никогда, даже на час или на два не стать путаной? Может быть, ей просто до сих пор везло, но вскоре внезапный поворот судьбы всё переменит? Или же дело в том, что она уже надела эту маску и вот лежит рядом со мной – прекрасная, желанная… Вопрос лишь в том, что скрывается под маской.

Должен признаться, меня давно уже занимало, что Пьер с Эстер думают о нас с Катрин. Жаль, современная техника чужие мысли читать пока ещё не позволяет. Но как-то вечером, прогуливаясь по саду, я нечаянно подслушал разговор. Густая растительность позволила мне остаться незамеченным, однако и лица собеседников невозможно было разглядеть.

– А ты посмотри, как ходит! Ну, словно бы лебедь по морю плывёт, – по голосу я определил, что говорит Пьер.

– Мне кажется, ты ему завидуешь.

Это сказала дама, но так тихо, что поначалу я не понял, кто. Да мало ли их здесь, у Пьера вполне мог быть роман и с кем-нибудь из горничных, в таких делах он наверняка всеяден, тут не до предрассудков. Мне даже в голову не могло прийти, что этот женский голос мне знаком, что этот нежный шёпот мне не раз приходилось слышать. А Пьер тем временем продолжал, и всё на повышенных тонах, чуть ли в истерике:

– Ещё бы не завидовать! Такой успех! И за что, и почему? Ну, написал средненький по своим достоинствам роман и вот теперь, неизвестно с какой стати стал кумиром женщин. Да ни один известный мне столичный бабник не знал подобного триумфа! А ведь она могла быть его дочерью, да что я говорю, скорее, даже внучкой. Умница, красавица, что она нашла в этом старике, зачем решила отдать ему свою молодость, красоту, свободу… Ну, скажи ты мне, за что? И почему ему такое счастье?

– Ты полагаешь, она останется ему верна?

– Мне ли не знать… После той ночи, поверь, я места себе не нахожу. Когда мы с ней ездили в Париж, я к ней по-всякому подкатывал…

– И что?

– Всё без толку…

– Но так нельзя. Ты себя изводишь этим…

– А что мне остаётся? Я тебе одной, как самому близкому мне человеку, скажу, что я слежу буквально за каждым её шагом. Тебя это удивляет? А я иначе не могу! Потому что эта её верность возбуждает ещё больше, чем если бы она была последней шлюхой и отдавалась каждому встреченному ею мужику… – рыдания заглушили последние его слова.

– Неблагодарная стерва! И зачем ты пригласил её в свой фильм? – воскликнула она.

Тут только я догадался, что Пьер говорит с Эстер. Не может этого быть! Ну как же так – делиться своими похождениями с женой? Понятно, что похождений, по большому счёту, ещё не было, но страсть, желание… Причём рассказывает всё без утайки, даже слишком откровенно.

– За это надо поблагодарить тебя. А как бы иначе удалось замять скандал? Пойми, я не могу лишиться автора. Он должен написать для меня ещё один сценарий.

– Но если она хочет стать актрисой, ты мог бы намекнуть, поставить ей условие…

– Да по большому счёту, ей всё равно. При Владе она как у Христа за пазухой. Так, кажется, принято это называть у русских.

– Я тебе уже говорила, зря ты с ним связался. Все эти люди из России, они либо проворовавшиеся чиновники, либо беглые олигархи, а этот и того хуже…

– Что такое?

– Мне говорили, что он связан со спецслужбами.

– Какими ещё?

– Ты что, совсем уже не в себе?

На этой фразе разговор прервался. То ли предпочли не углубляться в эту тему, то ли опасались, что подслушают, и потому перешли на шёпот. А мне оставалось лишь гадать: кто и какие факты сообщил Эстер и чем может мне грозить их оглашение в самом худшем случае?

Но вот что поразительно – ведь Пьер рассчитывает получить от меня сценарий, то есть одной рукой предлагает заработать деньги, а вот другой норовит увести у меня Катрин. Да можно ли сотрудничать с ним после этого? К тому же я не очень представляю, о чём писать. Даже допускаю, что вовсе исписался – что мог в литературе, уже сделал.