Превратности судьбы

Кстати, что меня особенно в Клариссе восхищает, так это умение обаятельно лгать в лицо и выражать сочувствие по каждому, даже незначительному поводу. Так и представляешь, что перед тобой второразрядная голливудская актриса, прошедшая курс ускоренного обучения в тамошней школе драматических искусств. При этом, чтобы достигнуть желаемых высот, ей достаточно всего лишь освоить, или точнее вызубрить, стандартный наборчик типовых приёмов. Скажем, если требуется сыграть удивление, надо поднять брови и по возможности вытаращить глаза. Если это сильное удивление, то следует ещё и приоткрыть рот. Чем больше удивление, тем шире следует раззявить пасть, как можно дольше сохраняя её в этом положении. Впрочем, что да как, это уже решает режиссёр. Но самое удивительное, что срабатывает! Это я о своих первых впечатлениях от уникальных способностей Клариссы.

Вот тут-то мы и подбираемся понемногу к самому интересному – а кто же в этом деле режиссёр? Однако, не всё сразу…

Итак, именно об этом я и рассказывал Лулу, когда на следующее утро, придя домой с работы, собирался завтракать. Должен признаться, что, несмотря на понятную усталость, мне всё никак не удавалось успокоиться. Возмущению не было предела, и я продолжал бичевать всю эту наглую свору, потворствующую порокам и низменным страстям людей и сделавшую источником своих доходов, по существу, работорговлю. А как иначе это безобразие следует назвать?

Пока я изрекал итоги своих полночных размышлений, попивая чай и пережёвывая бутерброды, Лулу задумчиво смотрела на меня. И тут я снова почувствовал этот её странный взгляд, которым она озадачила меня ещё в тот раз, когда, впервые попав в мою квартиру, оглядывалась по сторонам, рассматривала фотографии, а затем вот точно так же на меня взглянула. Так смотрят на неразумное дитя – с любовью, но немного снисходительно, словно бы с готовностью простить всё наперёд только потому, что ничего другого и не остаётся. Поскольку изменить в принципе ничего уже нельзя, ну так и нужно постараться, чтобы обошлось без лишних сложностей, как-нибудь без обид, по-свойски, что ли, по-хорошему…

И вот, уткнувшись носом в чашку и ощущая на себе этот как бы насквозь пронизывающий меня взгляд, я вдруг похолодел от мысли, что Лулу знает гораздо больше, чем мне кажется. Меня буквально начал бить озноб, я даже попросил Лулу подлить горяченького…

Что если это и в самом деле так? Тогда к чему весь маскарад? Ведь вы только представьте, что эта история со вновь обретённым после стольких лет отцом словно бы написана неким весьма осведомлённым в моих проблемах сценаристом с единственной целью – завоевать доверие и, сделав Лулу незаменимой для меня, получить доступ к приватной информации. Ну это ведь как раз понятно, по принципу – введите имя и пароль. Однако тут есть одна особенность – чтобы получить пароль, требуется подобрать ключик к моему сердцу.

Тем временем вполне логично явилась в голову другая мысль – дальше это продолжаться не должно, слишком уж рискованно. И словно бы кто-то стал мне настойчиво твердить: «Ты что, совсем ослеп? Куда ты ввязываешься? Да оставь ты эту дурочку в покое! Ну просто выгони из своей квартиры, в чём она была, и закончи на том дешёвую мелодраму с взаимными признаниями. Вспомни, как она к тебе попала – ведь совершенно невероятный, надуманный сюжет. Такого в жизни просто не бывает! Очнись же, наконец!»

Всё правда. То есть очень может быть. Но вот если девочка и впрямь оказалась в незавидном положении, если попала в компанию накаченных наркотиками извращенцев или того хуже – пьяной шоблы залётных бандюков? Я только представил себе, чем всё могло закончиться, если бы Лулу не удалось от них сбежать. Один держал, другой насиловал, а третий неторопливо, тупым ножиком пытался резать горло… Перед моими глазами всё явственнее возникала эта сцена, будто бы и сам я в ней участвовал. Но нет, именно этого не могло быть никогда. Всё, что угодно, господа, но только не это! Мерзость! Мерзость! Мерзость!

И вот из глубин моего растревоженного подсознания возникло, разрослось глухое, внешне никак не проявившееся раздражение. Оно нарастало и уже звучало во мне сотней кричащих голосов. Ещё немного и оно превратилось бы в звериный рык и тогда, кто знает, чем бы всё это закончилось?

Глава 11. Три Лу

Ну отчего вдруг сердце разболелось? Никак всё же не пойму, где это я слишком уж превозмог себя, немного силы не рассчитав. Однако странно – похмелья нет, а что-то мучает. Впрочем, можно подумать, что в первый раз со мной такое. Всякое бывало, особенно, если случалось хотя бы на минуту забыть об осторожности. Но даже когда пырнут ножом, рану можно перевязать и обратиться к докторам. А вот если душа болит, что делать?